— Это будет выглядеть слишком навязчиво, — отозвался барон, — ведь мы у вас в гостях. Еще немного — и люди начнут судачить, что мы тут поселились. Хотя, конечно, Клэр это только на пользу. Она впервые в Париже. Жаль только, что ее знакомство с этим славным городом произошло столь неприятным образом. В обществе графа Ренье любой город покажется отвратительным.

— Но сейчас она наверстает упущенное. И вообще, не говорите глупостей, Луи. Мне нравится ваше присутствие в моем доме. Теперь здесь стало не так скучно, как обычно. А у вашей дочери очень живое чувство юмора.

— О, что касается юмора, моя дочурка всегда на высоте, — усмехнулся барон, — честно говоря, это ее чувство иногда пугает.

— Неужели? Почему? — удивился герцог.

— Да потому, что в такие минуты Клэр ужасно напоминает мне меня в молодости.

— Что же в этом плохого?

— Видите ли, Эрик, — барон вздохнул, — в молодости я был склонен ко всевозможным проказам. Я обожал веселиться также, как и моя дочь теперь. Вопрос в том, что именно вызывало во мне это веселье. Не все мои шутки были безобидны. Далеко не все. И знаете, ведь одно дело — юноша, склонный к шалостям и проказам, и совсем другое — девушка. Взять, к примеру, эту ее выходку с переодеванием. Какой еще девушке подобное пришло бы в голову?

— Не знаю, — засмеялся герцог, — но это было очень забавно.

— Рад, что вы так на это смотрите, Эрик. Я тоже думаю, что это было забавно и очень весело. Полагаю, она вволю повеселилась. Но вы плохо знаете мою дочь, если думаете, что этим она исчерпала себя.

— Это убеждает меня только в одном: в обществе вашей дочери никому не придется скучать.

— Я уже намекал вам, что ее шуточки далеко не всегда безобидны.

— Это не самый большой недостаток.

— Хм, — барон вдруг посмотрел вперед и в задумчивости сдвинул брови, — что это такое с ней творится?

— Что вы имеете в виду? А, вы говорите о своей дочери! И где же она?

— Вон там, — указал тот, — беседует с каким-то молодчиком.

Герцог посмотрел.

— И что вас так удивило?

— Она пятится как рак.

— По-моему, ее нужно спасать, — мгновенно отреагировал герцог.

— Мне не нравится этот человек, — нахмурился барон, — уж слишком близко он находится. Неужели, непонятно, что ей это ужасно неприятно?

— Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель, — говорил между тем месье Ренуар.

— Как, разве уже начались танцы? — Клэр оглянулась по сторонам, — я и не заметила.

— Нет, но скоро начнутся. Я только стремлюсь оказаться первым в длинной череде ваших обожателей. Нисколько не сомневаюсь, что у вас их много.

— Обычно да, но здесь я почти никого не знаю. Но, к сожалению, я не могу согласиться на ваше предложение. Меня уже пригласили.

— Кто? — с возмущением спросил Ренуар.

— Хозяин этого дома.

Месье Ренуар казался очень расстроенным.

— Я надеялся, мадемуазель, ваше снисхождение будет столь всеобъемлющим, что вы снизойдете до моей ничтожной просьбы подарить мне этот танец. Как же я ошибался! — это прозвучало с горечью.

«Ты еще поплачь», — ехидно подумала Клэр.

— От предложения хозяина дома не принято отказываться, месье, — пояснила она вслух.