Я уже почти на месте, пальцы вытянутой руки касаются створки, как вдруг меня хватают за лодыжку. Спотыкаюсь, цепляюсь за дверь, чтобы не упасть, пинаюсь в попытке высвободиться. Но он сжимает хватку – пальцы будто железные, и я не могу оторвать ногу от пола. Пинаю тюремщика другой ногой, попадаю в него и бью сильнее – снова, и снова, и снова.

Он все равно меня держит. Выбора нет: отпускаю дверь и наклоняюсь оторвать его пальцы от моей лодыжки. Но тут вторая рука похитителя притягивает меня вниз, я падаю на него, а он будто тисками обхватывает мое тело. В один миг переворачивает меня на спину, зажимая бедрами мои ноги и прижимая к своей огромной груди. Я открываю рот, чтобы закричать, но он затыкает его рукой. Извиваюсь, пытаясь высвободиться, пытаясь сбросить его с себя. Но я бессильна против такой мощи.

Вывернувшись из-под руки, которая затыкала мне рот, хватаю ее зубами и сжимаю их так крепко, как только могу. Он снова изрыгает проклятия, вырывая у меня ладонь. Кусаю сильнее, рот наполняется вкусом крови, но я не отпускаю. Он убирает руку с моей груди, освобождая меня, я пытаюсь подняться, по-прежнему стискивая другую его руку зубами. А потом вдруг тюремщик каким-то образом разворачивает меня и оказывается сзади. Чувствую его жар, он вдавливает в себя мое тело и пальцами зажимает нос. Легкие горят, я рефлекторно открываю рот, чтобы вдохнуть воздуха, он тут же высвобождает ладонь и зажимает ею рот. Нос все еще перекрыт – я не могу дышать.

В голове проносятся образы: каблуки Лины, скребущие по полу, закатившиеся глаза, пока Нед ее душит. Паника сводит с ума. Вот оно: я умру. Умру как Лина.

Но я не Лина, а мой тюремщик – не Нед. Он все еще закрывает мне рот рукой, но пальцы, сжимавшие нос, уже разжались.

Я дышу быстро и тяжело, тюремщик тоже тяжело дышит, звук нашего дыхания разносится по комнате. И я вспоминаю день, когда у меня был приступ панической атаки – тогда он помог мне, дышал вместе со мной. Из моих глаз начинают струиться слезы, катятся по щекам, капают на его окровавленную руку. Тело содрогается от безмолвных рыданий; тюремщик не шелохнется – да и как ему шелохнуться? Если он меня отпустит, уберет с моего рта руку, Нед услышит мой разочарованный вой, безнадежный и раскаивающийся. Потому он ждет – ждет, пока я успокоюсь. А после уходит.

46

 Прошлое

Ко мне в комнату пришел Нед. Я не открыла глаза, лежала неподвижно.

– Тебе придется встать, – произнес он. – Нас пригласили на обед.

Я не ответила, и тогда он подошел ближе к кровати. Кожа покрылась мурашками.

– Ты слышала, что я сказал?

– Не могу, – пробормотала я. – Обед я не осилю.

– Очень жаль, но твое присутствие необходимо. Это потенциальный партнер, и он желает познакомиться с новобрачной. И вообще, ты не ела несколько дней.

Я снова погрузилась в молчание. Нед приносил мне еду; я слышала, как он ставит поднос на стол рядом с кроватью. Но я ни к чему не прикоснулась. Просто не могла.

– Разве ты не хочешь, чтобы все закончилось? Жаль будет, если все затянется дольше месяца.

В его голосе прозвучала угроза, и что-то внутри меня умерло.

– Будь готова через полчаса. И захвати купальник.

Я слышала, как он ушел, слышала щелчок закрывшейся двери. Сражаясь с тошнотой, я пыталась избавиться от воспоминаний о Лине. Они всегда были со мной: как она скребла каблуками по полу, как крутила головой, пытаясь освободиться, как смотрела на меня, когда я над ней склонилась. В ту минуту она была еще жива – я должна была вскочить и броситься на Неда. Но он оказался быстрее меня.

Я сбросила покрывало; мне вдруг отчаянно захотелось очутиться под обжигающим душем.