Я, к сожалению, слишком поздно понял, что попал в западню. После столь дружелюбного приема, который Он оказал мне как молодому коллеге, я уже не смог отдаваться от выполнения того щекотливого поручения, которое он приберег для меня. Мне оставалось лишь уйти в глухую защиту.

— К сожалению, я не знаю ни греческого, ни турецкого и никогда не был в стране, сэр… — начал я. — Боюсь, что окажусь для вас бесполезен.

— О нет, — хитро улыбнулся он. — У меня для вас есть кое-что получше. Пробелы в познаниях, о которых вы тут только что упомянули, в данном случае не играют никакой роли. Мы ведь не собираемся делать из вас второго Лоуренса. Слушайте меня внимательно. Нам стало известно, что на острове появился какой-то загадочный иностранец, лет пятидесяти, довольно богатый, о котором мы хотели бы получить как можно больше информации. Он якобы увлекается греческими древностями. По паспорту он Натан Уолпол, американский гражданин, однако все это может оказаться чистой липой, как и его увлечение археологией. Одно нам удалось установить точно: для своих раскопок он выбирает районы, в которых расположены наши военные объекты.

— Но, поскольку наши войска, выполняя свою благородную миссию, размещены по всему острову, сэр, — попытался было вставить я свое мудрое слово, — может, эти сведения не подтвердятся?

Подполковник покачал головой:

— Ровно неделю назад американец появился в районе нашего нового аэродрома в Акротири, мистер Андерсон. Установил там свою палатку на холме перед доисторическими руинами, которые находятся за пределами запретной зоны: к сожалению, мы не можем растягивать ее до бесконечности. Со своего места он, вероятно, спокойно наблюдает в бинокль за аэродромом, а с помощью мощного телеобъектива даже фотографирует все, что ему заблагорассудится.

— Вы справлялись о нем в американском консульстве, сэр?

— Зачем? Документы у него в полном порядке.

Я прекрасно понимал, что граждане Соединенных Штатов Америки не должны знать о том, чем мы занимаемся на острове. И не зря я служил в армии. Во всяком случае, я уяснил, что между армейскими контрразведчиками дружественных наций даже речи не может быть о каком-либо сотрудничестве, напротив, как правило, между ними идет соперничество, а порой просто противоборство. То же самое можно сказать и о службах безопасности: например, между таможенной службой и уголовной полицией всегда шли споры, которые приводили к взаимным обвинениям и склоке. Специалисты по шпионажу в большинстве случаев не очень лестно высказываются о коллегах по профессии из союзных держав. В то же время и те, и другие склонны переоценивать своих противников, приписывая тем самые изощренные уловки, что, естественно, повышает их чувство собственного достоинства.

Тинуэлл, вероятно, не был свободен от подобных слабостей, потому что добавил:

— Шпион, лейтенант Андерсон, редко представляет страну, гражданином которой он является в действительности. Вы это поймете, когда познакомитесь с материалами. Даже если Натан Уолпол американец, мы все равно не сможем сказать, на кого он работает.

— Судя по имени, он может служить в израильской разведке, — предположил я.

— Исключено, — тотчас возразил полковник, — это просто абсурд. Скорее можно предположить, что он работает на египтян или на Сирию. За его спиной могут стоять и русские. Однако гадать в данном случае совершенно бессмысленно. Вы, лейтенант, должны установить это точно.

— Я сделаю все от меня зависящее, сэр.

— Как раз этого я от вас и жду. Мы поступим так: вы снимете номер в отеле «Ледра-палас» здесь, в Никосии, где живет Уолпол, и познакомитесь с ним.