Лесли проследил линию, прочерченную главным метеорологом базы, который полагал, что радиоактивное облако будет под воздействием ветра перемещаться в северо-западном направлении, меняя высоту. По его мнению, облако это должно продвигаться в направлении Гренландии и Шпицбергена со средней скоростью тридцать пять миль по кривой, которая в какой-то степени напоминала дрейф Нансена в 1893 году… Если самолет догонит облако примерно в пятнадцать часов, то со времени взрыва пройдет двадцать часов и, следовательно, облако должно будет находиться в двухстах милях севернее острова Комсомолец.

— Наши метеорологи считают, — заметил Лесли, — что взрыв произведен неподалеку от того места, где Нансен в свое время оставил «Фрам» и откуда отправился к Северному полюсу.

— Не последовать ли нам его примеру? — откликнулся Харрис.

— Каким образом?

— Оставить самолет и отправиться на поиски искомого.

— Раньше ты шутил остроумнее, — бросил Лесли.

Оба хорошо понимали, что разыскать злополучное облако — дело нелегкое, так как ни один метеоролог не в состоянии точно предсказать, в каком направлении, на какой высоте и с какой скоростью будет это облако перемещаться. Правда, они посылали самолеты-разведчики в советский сектор, запускали радиозонды в стратосферу и вообще делали все, что могли, однако арктические воздушные потоки оставались малоисследованными и являлись нестойким фактором даже тщательно разработанной акции.

В четырнадцать тридцать видимость ухудшилась. Горизонт начала затягивать серая пелена. Небо и лед слились воедино. У капитана от напряжения заболели глаза. Мгла неумолимо сгущалась и вскоре поглотила последние проблески света. И хотя был день, они летели вслепую. Солнце осталось у них за спиной. Его косые лучи скользили по скоплениям облаков, не пробивая их.

Капитан Лесли сделал правый разворот и сменил курс. Некоторое время ему казалось, что никаких следов радиоактивного излучения нет и в помине. Лейтенант Харрис внимательно прислушивался к звукам в наушниках — счетчики Гейгера безмолвствовали.

По расчетам Хестера, они пересекли район, через который облако прошло несколько часов назад. В это было трудно поверить: ведь никаких следов оно не оставило.

Хестер первым заметил какие-то темные зазубринки по левому борту. Они появились там, где должен был находиться юг. А Лесли посчитал, что это просто-напросто мираж. Он вперил взгляд в иллюминатор и вдруг почувствовал, что у него слезятся глаза. Это могло быть только очень далекое сибирское побережье. На базе капитан слышал рассказы о полярных миражах, которые совсем не походили на миражи, наблюдавшиеся в пустынях от перемещения горячего воздуха. Горы, замеченные им, очевидно, находились далеко на юге — на их склонах не было снега.

Лесли поделился своими мыслями с Харрисом, но тот покачал головой:

— Мираж? На такой высоте миражей не бывает. Горы, которые ты видишь, самые настоящие.

— На карте обозначены совсем другие горы, — возразил Лесли. — Вот полуостров Таймыр. Мы от него на расстоянии шестьсот миль, а потому видеть их никак не можем.

— Однако видим, — опроверг его утверждение Харрис. — Следовательно, мы находимся от них, самое большее, на расстоянии четыреста миль.

— Ты думаешь, мы идем неверным курсом?

— Такое случалось не раз, — ответил лейтенант. — Проклятый ветер подгоняет нас.