Судя по его выражению, Абивард заключил, что Автократор просчитывает про себя, во что обошлась церемония, и не слишком доволен итогом. На Ликинии были позолоченные доспехи, но на нем они выглядели маскарадным костюмом, а не привычным облачением.

— Приветствую тебя в Видессии, величайший, — сказал он на вполне сносном макуранском. Он произносил слова медленно, тщательно подбирая, но, как решил Абивард, не потому, что говорил на иностранном языке, а потому, что такой уж он был человек. В сознании Абиварда возникло слово «счетовод».

— Благодарю тебя за доброту и великодушие ко мне и моему народу, величайший, — ответил Шарбараз.

— С нашим эпаптэсом ты уже знаком, так что мне нет надобности представлять его тебе, — сказал Ликиний, испытывая заметное облегчение оттого, что не надо расходовать лишние слова.

— Величайший, имею честь представить тебе моего зятя Абиварда, дихгана надела Век-Руд, — произнес Шарбараз. Абивард из седла отвесил Автократору глубокий поклон.

Ликиний соизволил кивнуть в ответ.

— Ты оказался очень далеко от дома, — заметил он. Абивард удивленно посмотрел на него. Неужели он знает, где находится надел Век-Руд? Абивард стал бы биться об заклад, что не знает.

Шарбараз сказал:

— Все мои люди, пришедшие в твою державу, оказались очень далеко от дома, величайший. С твоей милостивой помощью мы в недалеком будущем вернемся туда.

Автократор, прежде чем ответить, смерил его долгим и внимательным взглядом. Взгляд Ликиния проникал вглубь. У Абиварда возникло чувство, словно этот взгляд измеряет Шарбараза, как купец измеряет длину рулона ткани, и столь же четко и беспристрастно определяет его цену. Наконец Ликиний произнес:

— Если ты сумеешь показать мне, какую пользу принесет мне помощь тебе, я помогу. В противном случае… — договаривать он не стал.

— Твой сын был более прямодушен в этом вопросе, величайший, — называть Ликиния по имени, как Хосия, он не смел.

— Мой сын еще молод. — Автократор резко рубанул рукой воздух. — Он без труда решает, чего хочет, но пока не усвоил, что у всего есть своя цена.

— Иметь в Машизе Царя Царей, бесконечно благодарного тебе, несомненно, стоит немало, — сказал Шарбараз.

— Благодарность ценится на вес золота, — сказал Ликиний. Абивард решил было, что правитель Видессии соглашается с Шарбаразом, но понял, что слова-то невесомы.

Шарбараз тоже не сразу это понял. Поняв же, нахмурился:

— Определенно честь и справедливость — не пустые слова для человека, занимающего трон империи более двадцати лет.

— Разумеется, нет, — ответил Ликиний. — Но для меня имеют значение и другие слова, не в последнюю очередь такие, как «риск», «затраты», «вознаграждение». Вернуть тебе твой трон будет не просто и не дешево. Если я приму решение сделать это, я рассчитываю получить взамен не только благодарность, величайший. — Он выговорил титул Шарбараза с какой-то особой интонацией, словно подчеркивая, что законный Царь Царей сможет со всем основанием носить его только с видессийской помощью.

— Если ты не поможешь мне сейчас, а я все-таки отвоюю трон… — начал Шарбараз.

— Готов рискнуть, — жестко перебил его Ликиний.

Абивард наклонился и прошептал Шарбаразу:

— Величайший, с этим человеком блеф и угрозы не пройдут. Для него реально только то, что можно увидеть, потрогать и пересчитать. Да, сын его чувствителен, возможно, из него даже получился бы неплохой макуранец, но сам он — воплощение того самого расчетливого и корыстного видессийца, о котором говорится в наших легендах.