Оглядывает меня с ног до головы, словно прощаясь…не смей, Кэлон. Не смей…так смотреть. Будто все между нами было…настоящим.

А потом Кэлон опускает взгляд на наши переплетенные с Нуриэлем руки и снова посылает мне образы, от которых у меня кровь стынет в жилах.

Это даже не грязный животный секс. Это за гранью. Какое-то садистское безумие, кромешная тьма и полнейшее погружение в океан похоти. Закрываю глаза, стараясь переключиться с нашей общей волны и не обращать внимание на то, как между ног становится предательски горячо, когда я вижу себя связанную по рукам и нoгам, распятую под его крепким и мощным телом, дарующим мне восхитительно приятные и одновременно чувственные и жесткие толчки. Ох, Бог мой.

Пот ручьями струится по спине, язык прилипает к нёбу.

«Запомни свое будущее, Иса. Мое наказание будет долгим и мучительным, принцесса. Я обещал. За одно прикосновение к другому ты заплатишь часами агонии. И она не всегда будет сладкой…»

«Ты умрешь, Кэлон. Твое тело сожгут, и даже Сах будет не в силах возродить тебя.»

«Моя смерть ничего не изменит. И если я и сгорю заживо, то только от твоей руки, и ты это прекрасно знаешь. Начинай считать дни, Иса. До моего возвращения.»

Опускаю взгляд, надеясь, что Нур не слышит моего тяжелого и прерывистого дыхания.

— Дабы своевременно воспрепятствовать ухудшению обстановки и обеспечить всеобщее благополучие, по указу Мандисы и решению глав Пересечений в соответствии с условиями военного положения темный жрец Кэлон Креонский подлежит смертной казни через проникновение в сердце яда орана.

В эту же секунду Кэлона заковывают в железные кандалы, он успевает только накинуть капюшон на голову, в последний раз окинув площадь и собравшихся таким взглядом, словно мы недалекие плебеи. Я чувствую, что его взор устремлен на меня даже через плотную черную ткань. Так смотрит Амид на свою покорную одалу, и мне очень сложно, просто невероятно…не упасть от усталости и продолжать держать гордую осанку огненной рии и принцессы.

Кэлон прикован к постаменту сложной железнoй конструкцией: его грудь, руки и ноги, все заковано в сталь, и со сторoны это выглядит по-настоящему жутко. У него нет никаких шансов убежать или скрыться, ведь даже Кэлон не умеет растворяться в пространстве без портала. Я вижу, что в егo кандалах поблескивает черным мерцанием обсидиан — камень, способный ослаблять силу жреца.

— Ты уверена, Иса? — вдруг спрашивает Нур, крепче сжимая мою ладонь.

— Как никогда, — хрипло произношу я, ощущая, как остатки воздуха покидают легкие.

Невыносимо…потерпи. Ты не подашь виду. Никто не увидит твоей боли, — говoрю себя я, но мне хочется кричать, срывая голос, в голове стоит плач…плач прежней меня, маленькой крохи, переступившей когда-то порог этого замка и столкнувшейся взглядами с юным темным жрецом и воином.

И когда палач заносит хлыст с шипами орана, чтобы ударить Кэлона, я чувствую, как заношу точно такое же орудие убийства над этой девочкой.

Один резкий удар плети — и острие мощного клыка разрывает черную ткань плаща Кэлона вместе с его кожей. Мой мир утопает в крови, которая брызгает из открытых ран на теле мужчины.

Я не дышу. Сглатываю огромный ком, ощущая нарастающую и пожирающую нутро ледяную агонию, когда смотрю на красные реки, вытекающие из открытой раны на его груди. На лужу, олицетворяющую слово «смерть», растекающуюся у его ног…

Ни одного звука. Я знаю, что он еще жив, я чувствую боль Кэлона как свою собственную. Грудь разрывает на части, я едва стою на ногах, ощущая, как Нур прижимает меня к груди, но я отбиваюсь, пребывая в странном, почти коматозңом состоянии.

Второй удар, третий…я горю изнутри, заставляя себя смотреть, не моргая, на душераздирающее зрелище, и не верю, что он умирает почти от моих рук…Боже, разве я сама не чудовище? Нет, Кэлон…нет, ОСТАНΟВИТЕСЬ.