В четырех милях к северу Эдвард Лейн и Джон Грегори ехали вниз на лифте «Дакоты». Лейн держал в руках пухлый кожаный мешок. Снаружи, у тротуара, в сером предрассветном свете их ждал голубой «БМВ». Водитель, приехавший на нем из гаража, передал ключи Грегори, который при помощи дистанционного управления открыл багажник, и Лейн положил туда мешок с деньгами. Мгновение он смотрел на него, а затем захлопнул крышку.

— Никакого героизма, — сказал он. — Просто оставь машину и ключи, а потом уходи.

— Я понял, — ответил Грегори, обошел капот и сел на водительское место.

Он завел двигатель и направился на запад, а потом повернул на юг и поехал по Девятой авеню. В такое раннее время машин не должно было быть много.

В эту минуту в четырех милях к югу мужчина свернул с Хьюстон-стрит и зашагал по Западному Бродвею. Сорок два года, белый, рост пять футов одиннадцать дюймов, вес сто девяносто фунтов, джинсовая куртка поверх спортивной рубашки с капюшоном. Он перешел на западную сторону улицы и направился к Принс. Его глаза находились в постоянном движении — направо, налево, перед собой, вдаль, — осуществляя разведку. Он справедливо гордился своими умениями, потому что замечал практически все и ничего не упускал. Он никогда ничего не упускал — почти. Он представлял себе, что его взгляд — это что-то вроде двух прожекторов, проникающих в окружающий мрак и позволяющих ему увидеть все.

Итак: под углом в сорок пять градусов впереди слева лежит под дверью какой-то мужик. Крупный, неподвижный. Конечности расслаблены, судя по всему, спит. Голова повернута в сторону в характерной позе пьяницы, руки под головой.

Напился до бессознательного состояния? Или потерял сознание?

Кто он такой?

Мужчина в капюшоне остановился у перехода на Принс-стрит, дождался зеленого сигнала, хотя на дороге не было ни одной машины. Использовал это время, чтобы завершить свои наблюдения. Одежда у крупного мужика настоящее дерьмо, а вот ботинки хорошие. Кожаные, тяжелые, надежные, с тщательно прошитым рантом. Возможно, английские. Наверное, триста долларов. Или даже триста пятьдесят. Каждый ботинок в отдельности стоил больше, чем вся одежда странного типа.

Так кто же он такой?

Бродяга, укравший пару роскошных ботинок? Или нет?

«Нет», — подумал мужчина в рубашке с капюшоном.

Он повернул на девяносто градусов, перешел Западный Бродвей на красный свет и направился прямо к двери.

Грегори проехал мимо небольшого скопления машин на 42-й улице и попал в «зеленую волну» до самого Почтамта на 31-й. Затем светофоры и удача отвернулись от него. Ему пришлось остановить «БМВ» за мусоровозом, и он стал ждать. Взглянул на часы. У него было полно времени.

Мужчина в рубашке с капюшоном, стараясь не шуметь, остановился в шаге от двери и затаил дыхание. Мужик у его ног спал. От него совсем не воняло. Кожа была чистой, волосы тоже. И он не производил впечатления человека, который плохо питается.

Значит, не бродяга, который украл пару роскошных ботинок.

Мужчина улыбнулся своим мыслям: наверное, придурок из квартиры стоимостью в миллион долларов, расположенной в Сохо, вышел повеселиться, перебрал и не смог добраться до дома.

Легкая добыча.

Он осторожно придвинулся к парню еще на шаг, выдохнул, потом сделал вдох. Навел свои прожектора на карманы гуляки. Внимательно их разглядел.

Вот!

Левый передний карман. Знакомая восхитительная выпуклость. Ровно два и пять восьмых дюйма шириной, полдюйма толщиной, три с четвертью дюйма длиной.

Сложенные деньги.

Мужчина в капюшоне имел огромный опыт в подобных вещах, словно обладал зрением, позволявшим ему видеть сквозь ткань. Там наверняка лежат хрустящие новенькие двадцатки из банкомата, несколько потрепанных пятерок и десяток, полученных на сдачу в такси, и скомканные однодолларовые бумажки.