Он наклонился и протянул руку.

Кончиками пальцев приподнял край кармана, чтобы проделать для себя маленькую дорожку. Затем расправил ладонь и засунул внутрь указательный и средний пальцы, легкие, точно перышки. Скрестил их, словно ножницы. Указательный палец до первого сустава лег под банкноты, средним он их накрыл. Получилось похоже на клещи. Чуть-чуть надавил, подушечкой среднего пальца прижал пачку к ногтю указательного, осторожно потянул на себя, чтобы разорвать связь между деньгами и карманом. И начал медленно тащить.

И тут у него сломалось запястье.

Две огромные руки схватили его и раздавили, точно гнилую ветку. Одно мимолетное, неожиданное взрывное движение. Словно вспышка. Сначала он не почувствовал боли, но уже в следующее мгновение она налетела на него, точно приливная волна. Но к тому моменту кричать уже было поздно. Одна из гигантских рук зажала ему рот, и у него возникло ощущение, будто его ударили в лицо бейсбольной перчаткой.

— У меня три вопроса, — тихо произнес крупный мужик. — Скажешь правду — и я тебя отпущу. Соврешь — я сломаю тебе другое запястье. Ты меня понял?

Крупный мужик почти не шевелился, только его руки сделали один, два, три быстрых, ловких и смертельно опасных движения. Мужчина в рубашке с капюшоном практически не мог дышать. И потому в отчаянии закивал.

— Итак, первый вопрос: что ты здесь делаешь?

Крупный мужик убрал руку, чтобы он мог ответить.

— Ваши деньги, — ответил мужчина в рубашке с капюшоном.

Голос его не слушался, он дрожал и срывался от ужаса и боли.

— Ты занимаешься этим не в первый раз, — сказал крупный мужик.

У него были голубые глаза, полуприкрытые веками, ничего не выражающие. Гипнотические. Мужчина в рубашке с капюшоном понял, что не может ему соврать.

— Я называю это предрассветным патрулированием, — сказал он. — Иногда мне удается наткнуться на двоих или троих таких, как вы.

— Ну, они не совсем такие, как я, — сказал мужик.

— Не такие.

— Ошибочка у тебя вышла.

— Извините меня.

— Второй вопрос: ты один?

— Один.

— Третий вопрос: Хочешь уйти прямо сейчас?

— Очень хочу.

— Тогда проваливай. Медленно и словно ничего не произошло. Иди на север. Поверни направо на Принс. Не беги. Не оглядывайся. Просто исчезни. Немедленно.

Грегори свернул налево с Хадсон-стрит на Хьюстон и подождал, пока не загорится зеленый свет у начала Седьмой авеню. Он находился всего в полутора кварталах от пожарного гидранта, а до назначенного времени оставалось примерно восемь минут. Он решил остановиться ненадолго у тротуара, перед тем как ехать на Шестую. Грегори считал, что должен точно выполнить все указания.

Сердце Ричера забилось ровно и спокойно уже через пятнадцать секунд. Он засунул деньги поглубже в карман и снова подложил руки под голову. Затем повернул голову набок и прикрыл глаза. Около красной двери никого не было. Никто даже не смотрел в ее сторону.

Мужчина в рубашке с капюшоном, прижимая к груди сломанное запястье, добрался до Принс. Там он сорвался с места и изо всех сил помчался на восток. Остановился через два квартала, и его вырвало в канаву. Некоторое время он стоял сложившись пополам, тяжело дыша и опираясь здоровой рукой о колено. Больную руку он засунул в карман рубашки, чтобы поддерживать ее вместо перевязи.

У Ричера не было часов, но он предположил, что, когда он увидит Грегори, будет что-нибудь около восьми или девяти минут восьмого.