|
Пусть не удивляется читатель, что три случайных человека смогли так сразу отбить у мулатов всякую охоту к сопротивлению. Надо знать, как велик у этих первобытных народов престиж чистокровных белых, насколько он выше престижа людей со смешанной кровью, особенно тех, кто происходит от португальцев и туземных женщин. Эти презренные полукровки бесчеловечно жестоки в обращении со своими, но один лишь вид европейца внушает им почтение. - А теперь, - сказал Александр, - освободите-ка этих людей, которых вы хотели угнать! Развяжите их! И живей! Покуда у мулата страдала только шкура, он молчал. Но когда под угрозой оказался его карман, он заволновался и попробовал торговаться. Жадность сильнее страха. - Но позвольте, белый сеньор, эти люди принадлежат мне. Я купил их... И дорого за них заплатил... Я их купил у родного брата царя Сикомо. Я должен доставить их на Вааль, бурам. Им там будет очень хорошо. Смотрите, как они здесь несчастны, в этой пустыне, где нечего ни пить, ни есть... А там о них будут заботиться. Вот что, белый сеньор, если вы хотите купить их у меня, я их уступлю вам без всякой наживы. Не захотите же вы этак вот разорить бедного человека, я надеюсь. Вы мне заплатите за них сколько хотите и когда хотите. Слово белого человека свято. - Ах, трижды мерзавец! - воскликнул Александр, которому эта беседа уже начала надоедать. - Ну погоди же, я тебе заплачу сейчас же! И с лихвой! То, что ты получил от меня чамбоком по роже, пока только задаток. Подожди минуту, сейчас мы произведем полный расчет. Он поднял чамбок, который все время судорожно сжимал в руке, и стал так добросовестно обрабатывать шкуру негодяя, что тот, задыхаясь, запросил пощады и милости. - Развяжи этих людей, - приказал ему Александр. Несчастные невольники, почуяв свободу и видя, что их враги обезврежены, стали кричать от радости. Некоторые пытались поломать свое "бревно рабства", как здесь называют деревянные колодки, надеваемые на невольников. Освободитель, желая, чтобы его приказание было выполнено в точности, сделал неграм знак не шевелиться. Затем он взял за ухо мулата, тяжело дышавшего после полученной трепки, и, поведя его по рядам, заставил развязать одного за другим всех невольников, и в первую очередь женщин. Альбер и Жозеф, держа в одной руке большие кухонные ножи, другой рукой схватили каждый по одному мулату, и даже мастер Виль схватил здоровой рукой пятого и поволок его, несмотря на сопротивление. Один только преподобный довольно растерянно смотрел на шестого мулата. Но этот последний, видя, что все его сообщники поневоле покорились и развязывают путы на невольниках, подчинился беспрекословно. Он был счастлив, что дело обошлось для него без проклятого ремня. Не прошло и пятнадцати минут, как справедливость восторжествовала - невольники получили свободу. |
