— Мы едем, — сказал Гэнси в трубку.

Все будет хорошо.

— Ему, должно быть, нужен доктор.

— Он ранен?

Женщина помолчала.

— Я не знаю.

Но все не было хорошо. Адам абсолютно ничего не сказал Гэнси. Ни когда свернулся на заднем сидении автомобиля. Ни когда сидел за кухонным столом, пока Марго готовила ему кофе. Ни после того, как, стоя у дивана и зажав телефон у уха, разговаривал с доктором, одним из старых друзей семьи Гэнси.

Ничего. Он всегда был способен обижаться намного дольше, чем кто-либо другой.

Наконец, он встал напротив родителей Гэнси, поняв подбородок, но глаза оставались где-то далеко, и сказал:

— Я прошу прощения за причиненные проблемы.

Позже он заснул, сидя на краю того же дивана. Без каких-либо обсуждений семья Гэнси полностью перешла для беседы в кабинет наверху, чтобы быть вне пределов слышимости. Несмотря на то, что несколько дел были отменены, а Хелен пропустила вечерний рейс до Колорадо, никто не упоминал этих неудобств. И никогда бы не стали. Такова была семья Гэнси.

— Как доктор это назвал? — спросила миссис Гэнси, сидя в кресле, в котором ранее спала Хелен. В зеленом свете от зеленого абажура рядом с ней, она была похожа на Хелен, она еще, стоило сказать, была похожа на Гэнси, и также можно сказать, она была похожа на своего мужа. Все Гэнси в чем-то походили друг на друга, как собака, которая начинает напоминать хозяина, или наоборот.

— Кратковременная полная амнезия, — ответила Хелен. Она слушала телефонный разговор и последующие обсуждения с большим интересом. Хелен очень любила копаться в жизнях других людей, возясь там с ведром, лопатой и, возможно, одним из тех старомодных полосатых купальных костюмов с ногами и руками. — Эпизоды, длительностью от двух до шести часов. Не могут вспомнить ничего вплоть до последней минуты. Но жертвы — это словечко Фоза, не мое — очевидно, сознают, что они теряют время, пока это происходит.

— Звучит ужасно, — сказала миссис Гэнси. — Это становится хуже?

Хелен машинально чертила на настольной бумаге двухдюймовым карандашом.

— Очевидно, нет. У некоторых людей бывает только один эпизод. У некоторых они случаются все время, типа мигрени.

— И это связано со стрессом? — вмешался Ричард Гэнси II. Хотя он и не знал Адама хорошо, его беспокойство было глубоким и подлинным. Адам был другом его сына, так что он обладал ценностью. — Дик, ты знаешь, что могло вызвать стресс?

Было ясно, что эту проблему все Гэнси желали решить до того, как Гэнси вернется с Адамом в Генриетту.

— Он только что съехал из дома родителей, — сказал Гэнси. Он уже начал говорить «трейлер», но ему не нравилось думать, что его собственные родители себе вообразят. Он задумался на мгновение и добавил: — Его отец избивал его.

— Господи Боже мой, — заметил его отец. И потом: — Почему таким людям позволяют размножаться?

Гэнси только смотрел на отца. Долгую минуту никто ничего не говорил.

— Ричард, — сделала выговор его мать.

— Где он живет сейчас? — спросил его отец. — С тобой?

Он не мог знать, насколько и почему этот вопрос причинял такую резкую боль. Гэнси покачал головой.

— Я пытался. Он остановился в комнате, принадлежащей Святой Агнесс… местной церкви.

— Это законно? У него есть машина?

— Ему будет восемнадцать через несколько месяцев. И нет.

— Было бы лучше, если бы он пожил с тобой, — высказал мнение Ричард Гэнси II.