Ди-Ди, я еще жив только потому, что умудряюсь без всякого защитного покрытия (будь то глупость, молодость, невежество или деньги – словом, без того, что позволило бы мне сладко заблуждаться) ходить каждый день на эту кошмарную работу и складывать бумагу в стопки, а еще показывать покупателям, где у нас рекламный стенд кофе «Максвелл хаус». Удивительно, как я до сих пор не въехал в торговый зал на своей машине, одним могучим и красивым движением выбив все стекла и переехав толпы людей.

Чушь собачья. Я не псих. Максимум, на что я способен – это выпить литр водки и отключиться прямо у черного хода, где обычно курят наши девчонки. Парни теперь вообще не курят, ты заметила?

Смешно: когда я пьяный гуляю в парке с Вэйном, моим псом, и бросаю ему мячик, все женщины мгновенно приходят в восторг и еще десять минут думают, будто я – настоящий мужчина.

Вот какие мысли меня порой посещают: только представь, что ты выглядываешь в окно, а луна горит ярким пламенем.

Вообрази, что у кассирши в продуктовом выросли рога.

Вообрази, что все мы вдруг начнем молодеть, а не стареть.

Вообрази, что ты стала сильнее и можешь каждый день заново влюбляться в жизнь, а не лежишь под одеялом, боясь выбраться наружу, в холод.

Перерыв закончился. Меня учат работать в отделе Карманных Персональных Компьютеров. Или «КПК» в нашем продвинутом цифровом мире.

Роджер

Роджер

Ди-Ди,

я тут подумал, что мое последнее письмо – унылая лажа, а тебе сейчас больше пригодится что-нибудь легкомысленное. Так что посылаю эти ромашки – по крайней мере на сайте были нарисованы именно они. Сначала я выбрал маленький серебряный шарик с надписью «Прости», но тебя могло стошнить. Обещаю больше не писать таких унылых писем.

Роджер

Роджер

Кому: Бетани, Ассоциация молодежных турбаз, Лондон, Веллгарт-роуд, 4. Отель «Хэмпстедская пустошь».

Через: твой тайный федексовый номер.

Бетани… сперва вот что: напиши матери, ладно? Она там с ума сходит. Все, про это больше ни слова.

Второе: спасибо, что призналась, что ходила к Джоан. В последнее время у меня действительно были кое-какие трудности, а Джоан – вовсе не фонтан милосердия. Отнюдь. Конечно, я могу выдумать какие угодно оправдания, но, честно говоря, мне просто не хотелось утром вылезать из кровати. Особенно в это время года. Спрашивается, зачем нам вообще бодрствовать? Сны куда занимательней жизни, и во сне никогда не нужно вставать на работу. И раз уж на то пошло, зачем жизнь вообще движется вперед? Какое существо ни возьми – амебу или там лося, не важно, – оно делает все, лишь бы продвинуться. Пытается, чтобы его не съели, не убили, хочет размножаться. Что за природа у этой божественной компьютерной программы, которая заставляет нас развиваться? Почему наша ДНК в один прекрасный день не скажет: «Знаешь, что? Я устала выживать, мать твою. Приехали».

Угадай, кто в этом году вешает рождественские плакаты? В точку. Вот дерьмо, а? Я чувствую себя мистером Вяком. Только подумай: кому на хрен сдались поздравления от нашей фирмы? Мне они кажутся даже оскорбительными. Я бы предпочел, чтобы какой-нибудь крупный офисный супермаркет устроил кампанию «Притворимся, что сейчас февраль». Случись такое, я бы разбил в этом супермаркете палатку, ей-богу. В феврале единственное сезонное поздравление – на День сурка.