Мы познакомились с двумя парнями из Канады. Точно таких же Кайл мог повстречать у себя на Мэрин-драйв. Теперь у нас компания, но они, – настоящие мужланы, с ними скучно, и я тут ни к селу ни к городу. Кайл уже не тот милашка, что угощал меня ореховой смесью.

Стоны, стоны, стоны, жалобы, жалобы, жалобы. Когда уже начнется европейское волшебство? Когда я подружусь с графом Чокулой? Все мои здешние друзья – это двадцатитрехлетние трейси из Австралии, подхватившие лобковых вшей в Праге. Голоса у них похожи на гудок из телевикторины.

Помнишь, я писала тебе, как Ди-Ди говорила со мной про незнакомцев в барах, с которыми легко откровенничать? Незнакомцы – моя последняя надежда. Думаешь, патология? По идее, я должна рассказать все это Кайлу… Чувствую себя предательницей. Но Кайл мог бы и порадоваться новой стране, новым впечатлениям. А он рад только тем местам, вещам или людям, которые напоминают ему о доме. Я теперь гуляю одна. Раньше мы с К. все время проводили вместе, и, мне кажется, я не очень хорошо воспринимала новое, потому что играла роль вожатого в детском лагере. Неужели так оно и будет, когда я стану матерью (если, конечно, я вообще переключусь в режим нереста?).

Везде развешаны рождественские гирлянды, и, откровенно говоря, меня это угнетает. Но Лондон хотя бы украшен со вкусом. Гирлянды с детства меня раздражали – это все равно что повесить у дома электрическую вывеску с надписью: «Я потратил 18,95$ на эту электрическую вывеску».

Вечером я была в местном Интернет-кафе, а сейчас вернулась в гостиницу. К. сидит с компанией в баре, где по телику показывают канадский футбол. Вот это я понимаю стоящая идея для баров! К. прямо магнитом тянет в такие заведения.

Иногда я спрашиваю себя, зачем вообще прикатила в Лондон. Честное слово, за весь день моя самая большая радость – это письмо Шон. Она рассказала, что ты привел Вэйна на работу, и она весь перерыв кидала ему теннисный мячик. Я обзавидовалась.

Из коридора раздаются странные звуки. Ты когда-нибудь жил в хостеле? Это как наркоманский притон, только без наркотиков. Что б я еще раз остановилась в таком месте…

Х

Б.

P.S. А, забыла рассказать про еще одну привычку Кайла, которая меня бесит. Он купил себе цифровой фотоаппарат и каждый раз, как снимет что-нибудь, мост там или тысячу голубей, тут же смотрит получившуюся фотографию. Можно подумать, мост и тысяча голубей остались в далеком прошлом. Они ведь еще прямо у него под носом!

Вечером мы вместе просматриваем новые снимки, и я будто заново переживаю день, что, в общем, неудивительно. Удивительно другое. Я замечаю подробности, которых не видела прежде: голубой дым от грузовика, женщину с тремя собаками, облако в форме кекса. Представь, если б можно было прокрутить назад всю жизнь и вглядеться в нее повнимательней. Бог знает, какие триллионы воспоминаний спрятаны внутри нас! И мы никогда до них не доберемся – просто потому, что у нас нет подходящего аппарата. Как думаешь, воспоминания твоей матери просто заперлись внутри нее или стерлись? Зависит ли наше бытие от состояния мозга в конкретную минуту? И если да, то что такое душа?

БОНУС: на следующей странице – очередной текст про тосты. Б.

Хроники Тострона

Нео-Лондон, 2110 г.

Ломоть № 6 рассказывал лейтенанту о том, какими страшными потерями им далась операция по изъятию мармеладных алгоритмов с астероида Тефлон 32. Ломоть № 6 – или просто Ломоть для членов экипажа «Буханки» – умел вселять веру в своих бойцов, утомленных вековой борьбой с могущественным союзом Взбитых Яиц, Ванильных андроидов, мелких группировок Молока и, разумеется, французов.

– Лейтенант, такого кошмара я еще не видывал.