Было воскресенье, и мы сидели в одном хэмптедском баре – решили немного раскошелиться, потому что всю неделю жутко экономили. С нами были Джейсон и Раф, те самые мужланы с лицами «бросай-подружку-пошли-кидать-фрисби». Мы пообедали жареной свининой с картофельным пюре и турнепсом и вышли на улицу, где нас сразу окружили все эти мамаши и папаши с колясками, голуби, машины… Кайл заявил, что идет с мужланами на футбол, а потом… потом он сказал:

– Бетани, все кончено, и не говори, что ты этого не ожидала.

(Честно говоря, не ожидала. От Кайла чего угодно можно ожидать, но такого?!)

Меня раньше никогда не бросали, поэтому никаких фраз я не заготовила. Просто стояла и молчала.

– Не надо все усложнять, Бетани. Скажи что-нибудь.

Знаешь что? Я даже не додумалась спросить, почему он меня бросает. Кайл что-то там говорил, а я все ждала, когда ко мне вернется чувство реальности.

– Я всегда хорошо с тобой обращался, Бетани. Не врал тебе, не морочил голову.

Я спросила, что будет дальше. Кайл ответил, что его вещи сейчас собирает Дениз.

– Дениз?

– Ну да. Дениз.

Ты спрашиваешь, кто такая Дениз? Дениз – шлюха. По всей видимости, Кайл познакомился со шлюхой по имени Дениз в Уимблдоне – недаром он так часто ездил смотреть канадский футбол.

В общем, он хотел переехать к ней в Шепердс Буш, район на западе Лондона.

– Погоди-погоди. Давай-ка проясним ситуацию. Ты мне никогда не врал и не морочил голову, но какая-то шлюха по имени Дениз сейчас собирает твои вещи в нашем номере?! И сегодня ты к ней переезжаешь?

– Я не хотел тебя обидеть.

Я прямо окаменела.

«Я не хотел тебя обидеть»?

Господи, сколько раз в истории человечества звучала эта дивная фраза? У меня возникло ощущение, что я смотрю старый образовательный фильм 80-х про адреналин и биологические реакции – прямо чувствовала, как внутри меня переливаются всякие энзимы и гормоны, и в результате их движения я превращаюсь в статую. Кайл поцеловал эту статую в лоб и ушел.

– Пиши, – сказал он напоследок и скрылся за палаткой, в которой продавали «Кит-Кат» и сандвичи, гребаные сандвичи.

Каково?

Я бросилась в погоню. Услышав мой голос, он поджал плечи, а Раф и Джейсон сделали сердитые лица. Кайл кивнул им, точно главарь какой-нибудь большой банды, и подошел ко мне. Я взбесилась и потребовала объяснений. Разве можно тащить девушку в другую страну и бросать там возле ресторана, где подают турнепс?!

– Понимаешь, Бетани, – начал он, и его слова меня очень обидели, – ты все время думаешь о смерти. Сначала это было интересно, но теперь я вернулся в страну живых. Последнее время мне кажется… что ты просто не понимаешь, зачем нужно дышать, есть, спать, трахаться, словом, жить. Для тебя это как будто игра, шалость. Ну а мне уже не смешно.

– Но… (Разве это не самое жалкое однословное предложение в английском языке?)

– Прости, мне пора. Прощай, Бетани. Как я уже сказал, я не хотел тебя обидеть. Когда-нибудь и ты окажешься на моем месте. Так что попридержи свои обиды до тех пор.

Вот такие дела. Я даже не понимаю, кто я теперь. Неудачница? Лохушка? Брошенная дуреха? Последняя шваль? Первоклассно оттраханная девка, которая возомнила себя знойной красоткой? Мама была права. И это меня убивает. Моя мать, трижды замужняя мегера Ди-Ди, сразу раскусила Кайла, а я, неблагодарная тварь, не приняла ее мудрого совета и теперь сижу в липовом наркопритоне на окраине Лондона.