Когда лукошко оказалось собранным, девица решительным движением схватила его и весело сказала:

— Лучше я понесу сама! — она пригладила волосы и поинтересовалась: — Откуда вы, чужестранцы?

— Настолько издалека, что не хочется утомлять твои прекрасные ушки сложными подробностями, — Баст пошел рядом с нимфой. — А в лесу мы действительно заплутали, что верно, то верно… Поможешь нам найти человеческое жилье или тропинку к дороге?

Девица еще раз рассмеялась и, оттянув пальцами свое ухо, воскликнула:

— Мне всегда говорили, что уши несколько великоваты! Но никто не сообщал, что они прекрасны! Вы чудные люди, чужестранцы!

Люди? Да кто же будет жить в таком захолустье, когда рядом Страна Пауков и Княжество! — неожиданно поймал Баст промелькнувшую в ее сознании мысль.

Тут Лару хмыкнул и подал голос:

— Сама-то ты откуда взялась посреди лесной чащи?

— Только моя семья здесь и живет, — вздохнула девушка, уже привычным «обидчивым» движением оттопырив нижнюю губу. — Какие-то дурные люди разнесли по Стране Пауков и Княжеству весть о том, будто бы у нас гостят разбойники. С тех самых пор мы и забросили мысль переселиться ближе к цивилизации. Так и прозябаем в глуши.

— Разбойники? — Лару встрепенулся. — Какие разбойники?

— Ну, вы должны были слышать, — подхватила эту тему девушка. — Про извергов, что нападают на паломников и других честных путников, убивают, грабят, похищают младенцев…

— Да, краем уха… — неопределенно промычал Лару, вспоминая о своем.

— Они скрываются в каких-то берлогах, — болтала без умолку девушка, ведя их по узкой лесной тропке, — а власти не могут их выследить и уничтожить. Люди волнуются, ругают того же Найла или Нуфтус. Так что власть ничего не делает, чтобы прекратить слухи про меня и мою семью. «Как мы можем извести бандитов, если им помогают лесные отшельники?» — твердят глашатаи наших правителей…

«Бедняга, — подумал Баст, косясь на спутницу, беспечно размахивающую корзинкой в такт шагам. — Такая красота прозябает в дикой лесной пустоши! И все из-за людской злобы и тупости! Должно быть, ужасно скитаться под сенью деревьев, никогда не видя солнца, не ощущая на своем лице вольного ветра!»

Рассуждал он, естественно, как настоящий степняк, не признающий ничего, кроме просторных пустошей и монотонных равнин.

А еще он рассуждал, как глупец! Находись рядом с ним человек сторонний, но мудрый, он спросил бы: а куда ты идешь с этой странной девушкой? Почему не спросишь, с какой стати «прозябали в лесах без солнечного света» эти самые лесные отшельники до того, как их обвинили в укрывательстве бандитов?

Но Баст, впрочем, как и Лару, подобными вопросами задаваться уже не мог. Чары ведьмы оказались слишком сильны. Вкрадчиво проникли под черепную коробку острожные коготки, разорвав все невидимые нити, сигнализирующие о тревоге. Инстинкты грозных воинов и опытных путешественников уснули мертвым сном, убаюканные колдовской силой лесной нимфы.

Лишь раз встрепенулся Лару, подумав: «А где все те чудовища, которыми кишат здешние леса? Они что, повымерли или впали в спячку?»

Но он лишь положил ладонь на рукоять клинка и стал внимательнее вслушиваться в лесной гомон, не обнаруживая и тени опасности, исходящей от хищников.

Баст же, опустив голову, смотрел на босые ноги девушки, запачканные капельками грязи. Сырая земля под пологом леса быстро марала белоснежные пальчики, сотворенные словно бы из слоновой кости, но прохладная роса, слезами дрожащая на стеблях травы, быстро смывали грязь. Ничего, кроме этого раз за разом повторяющегося зрелища, Пророка не интересовало.