С грацией прирожденных кочевников они побежали среди деревьев, пожирая ногами пространство, словно находились в степи. Такой безостановочный и размеренный бег, вряд ли знакомый местным жителям, должен был оставить между ними и преследователями пустоту. Пусть они шарят в ней, сколько душе угодно. Двое гостей этого края очень скоро окажутся далеко от растревоженного муравейника.

Задайся Пророк целью глубоко обдумать все, что творилось в его голове и в голове Лару, он пришел бы к неизбежному выводу: все это является наваждением. Они совсем не исчезают из поля зрения местных стражников. Просто избегнув нескольких меньших по интенсивности центров внимания, они приближаются к самому большому.

Некто, заинтересованный в них, обладающий властью и силами большими, чем остальные, притягивает их к себе. А тревожное, почти паническое умонастроение — всего лишь часть его тактики, позволяющей заманить гостей в лес.

Но Пророк, измотанный бесконечными нападениями разбойников и тяжкими думами, не стал прислушиваться к голосу своей интуиции. Слишком простой и легкой, слишком заманчивой показалась перспектива избегнуть сразу и бандитов, и караульных Города пауков.

В лесу стояла странная, настороженная тишина. Имей они опыт блуждания по чащобам, им сразу же бросились бы в глаза несуразности происходящего: отсутствие хищников, ядовитых растений на пути, полная тишина в кронах деревьев. Но степняки, приняв происходящее как должное, неслись дальше, удаляясь от дорог, по которым рыскали отряды восьмилапых и амазонок.

Наконец Баст с бега перешел на трусцу, а затем и на спокойный шаг.

— Кажется, здесь нас не найдут, — сказал он, останавливаясь и стараясь вытряхнуть из обуви попавшуюся в пути колючку. Лару солидно кивнул. Оба вели себя так, словно только что спаслись от ужасной опасности. Пока они еще не понимали, что причина их действий крылась в весьма тонком внушении, наведенном истинными хозяевами леса.

Под сенью раскидистого дерева с розовыми мясистыми листьями Пророк и его спутник чувствовали себя уютно. Здесь они и расположились на привал. Знали бы они, что это растение может без труда парализовать своим ядом дюжину людей и пожрать их за одни сутки!.. Вряд ли двое воинов позволили бы себе валяться на травке и править клинки, беспечно поглядывая по сторонам.

На нижней ветви розового растения висела капля росы, каким-то чудом избежавшая солнечных лучей и не превратившаяся в струйку пара еще утром. С виду — самая обыкновенная капля. Оба мужчины отражались в ней гротескно: две раздутые фигуры головастых карликов, к тому же еще и перевернутых вверх тормашками.

Человеческий взгляд вряд ли мог заметить луч, ударивший в каплю и раздробившийся на несколько тонких световых составляющих. Частицы фиолетового цвета неведомым образом достигли поверхности лужи, находящейся на отдаленной поляне. Поверхность мелкого водоема подернулась фиолетовой рябью, и склонившаяся над ней ведьма поморщилась: изображение получилось недостаточно четким. Женщина повела руками, словно гигантская птица, спустившаяся к луже напиться, и дунула на воду.

Фигурки Баста и Лару колыхались среди мелких волн.

Ведьма наклонилась ниже, и ее сосредоточенное лицо приобрело самые настоящие птичьи черты: нос — словно крючковатый клюв, брови, напоминающие перья, и упавшие на плечи темные волосы, более всего похожие на пышный хохолок стервятника.

Ведьма внимательно вслушивалась в голоса, доносящиеся из ее магического зеркала.

— Я думаю, что следует повернуть назад, — твердо сказал Лару, проводя по лезвию клинка чуткими пальцами. — Не знаю, как тебе, а мне на голову давит, словно кто-то накинул на нее горячий медный обруч. Не к добру все это. В степи подобное предвещает грозу или суховей.

— Неужели мы окажемся столь малодушными, что повернем назад в двух шагах от цели? — поинтересовался Баст.