На жесткой лавке заворочался Санька, пытаясь улечься поудобнее. Татьяна вздохнула, потерла уставшие глаза свободной рукой и, взяв со стола чемоданчик с компьютером, вышла во двор. Там она положила чемоданчик на колоду для рубки дров, взяла топор двумя руками, размахнулась… И начала ожесточенно долбить по корпусу, сквозь прорывающиеся рыдания, слезы и охватившее ее отчаяние от страха и неопределенной угрозы, нависшей над всеми ними. Во все стороны полетели куски пластика и кнопки клавиатуры. Из дома с диким криком ринулся к ней Санька:

— Тетя Таня!!! Что вы делаете!!!

Татьяна уронила топор, уселась прямо на снег и зарыдала в полный голос. Санька ползал по двору, собирая осколки. Наконец собрав все и завернув в какую-то торбу, он подошел к Татьяне, помог ей подняться и повел в дом.

— Вы что, теть Таня! Это же компьютер! Кто же его теперь починит? — все говорил и говорил Санька. — Там же карты наши, все, что мы в лесах нашли, все дороги… Мы же на нем не в игры играем…

Татьяна отмалчивалась, сидя у стола. Как она могла объяснить подростку, что этот компьютер сам по себе представлял угрозу для всех, и для Командора, и для Константина, в чьи бы руки он ни попал. А Санька все ворчал и ворчал, бубнил чего-то себе под нос. Наконец Татьяне это надоело, учительская жилка взяла свое.

— Все, хватит, замолчи и ложись спать! — объявила она.

— Да и ладно! Да и пожалуйста! — обиделся скаут, улегся на свое место и пригрозил напоследок: — Я потом все дяде Командору расскажу.

Утром пришел человек Константина, принес горшок с бульоном и найденную у кого-то из соседей чайную ложку.

— Как он?

— По-прежнему, — ответила Татьяна, — в себя не приходит, но и хуже ему не становится. Ему бы сейчас капельницу…

— Где ж взять-то, — посетовал мужик. — Попробуй поить с ложечки, может, проглотит хоть немного.

— Что собираетесь делать дальше?

— Уходить нам надо. У Константина был отличный план, только он не предусмотрел, что его могут убить… А теперь его или майор найдет, или зэки. Так что нам дорога одна — прочь из колонии. Сегодня еще здесь пересидим, народ вроде не любопытный, расспрашивать да разглядывать не будет, а если и будет, доносить не побегут. Я нарты смастрячу, завтра пойдем на запад.

— А туда зачем? — поинтересовалась Татьяна.

— Там финские хутора, на зиму примут, не откажут, наверное. А к лету решим, что дальше делать.

— А вы считаете, это нормально было — устраивать переворот, смещать власть?

— Это не я решаю, у меня один хозяин, я ему и служу. Для меня сейчас важнее безопасность Константина, а уж какие он планы строил, не мое дело.

— Как верный пес…

— Ты, красавица, словами-то не бросайся зазря, — повысил голос мужик, — подумай лучше, что здесь будет, когда урки нагрянут. Тебе бы стоило уходить дальше, на Заставу. Там, за рекой, может, и отсидитесь…

Поселковые мужики и немногочисленный гарнизон ставили баррикаду на дороге на юг, валили засечную полосу по обочине и вглубь леса. Хотя обойти по буреломам заслон все же можно было бы при желании. Скауты разделились на небольшие группы и ушли патрулировать леса, выглядывая, не появится ли где вражеский лазутчик или отряд противника. Расчет был на то, что наступление пойдет все же вдоль дороги и хотя бы первую волну можно будет проредить на баррикаде.

Прошел день, другой.