|
Но дорога, ведущая на север, делала большой крюк, чтобы обойти опасные леса на побережье по узкой полосе степи между морем и горами. Если воспользоваться ею, придется потерять неделю или около того… Ехать там было не так опасно – по крайней мере, путешественникам грозили обычные опасности: шайки разбойников и промышляющие тем же ремеслом отряды кочевников. Смельчака, отправившегося в путь по приморским джунглям ждали, как говорили слухи, полчища враждебных призраков, разнообразные чудовища, нашедшие приют в многочисленных руинах покинутой людьми страны Мирзазе. Покинутой из‑за какого‑то забытого, но могущественного проклятия, наложенного неизвестно, кем и непонятно, почему. Лишь самые бесшабашные удальцы решались воспользоваться дорогой через леса; о том, смог ли кто‑то из тех смельчаков преодолеть их, слухи умалчивали.
Дорога, прежде широкая и мощеная привезенным из горных выработок камнем, превратилась в заросшую травой, перегороженную нависающими ветвями и упавшими стволами просеку. Кто поджидал самонадеянного путника в чаще? Дикие звери, многочисленные, непуганые и голодные? Если так, то бояться нечего. Какой зверь, пусть даже самый наглый и злой, посмеет напасть на отряд из сорока вооруженных людей? Что же до призраков, порчи и чудовищ… Не глупо ли бояться этих опасностей, если во главе маленькой армии – самый знаменитый в Приморье маг? Конечно, они предпочли западную дорогу северной и тем же вечером углубились в запретную местность. Солдаты, с детства слышавшие страшные сказки о Мирзазе, не выказывали явного страха, однако разговаривать стали гораздо громче и дольше. Двое передовых, посланных срубать длинными кривыми кинжалами висящие над дорогой плети лиан, постоянно оглядывались. Лица их в сумерках казались бледными, как крылья ночной бабочки. Вскоре стало совсем темно, но один из солдат заметил впереди странные огни. С глухими испуганными вскриками испытанные воины, прошедшие множество схваток, стали подавать назад и хвататься за амулеты. Сорген сжал коленями бока Дикаря: тот растолкал широкой грудью пятившихся коней наемников и быстро вынес хозяина вперед. Прижав к груди левую руку, молодой волшебник сжал мешочек с самым сильным своим оружием – пеплом древнего мага Ассаха‑Звезды. Этот ценный артефакт подарил ему перед самой смертью Рабель. – Хоранел дезас инрарем гамер ат демон ! – прошептал Сорген, затем закрыл глаза и повторил эти слова мысленно еще несколько раз. Однако, его эфирный взгляд, простершийся далеко в ночь и готовый призвать витающую в волшебном пространстве энергию, ничего не обнаружил. Настроившись вступить в бой с враждебной магией, Сорген не смог понять, что же такое напугало его воинов? Стряхнув с себя оцепенение, он смело двинулся дальше по дороге, стремясь разглядеть что‑то при помощи самого обычного взора. Солдаты за его спиной разразились криками, которые поровну делились на предостерегающие и восхищенные, Сорген проскакал саженей пятьдесят. Вскоре он смог различить во тьме несколько приземистых домишек с тускло освещенными окнами. Удивлению солдат не было предела. В местности, которую они считали чем‑то вроде населенной одними чудовищами волшебной страны, жили люди. Из тридцати домов деревни в двенадцати жили старики, ровно двенадцать пар – ни одной вдовы или вдовца. Самому молодому из мужчин стукнуло семьдесят лет, а его жена родилась на девять лет позже и слыла здесь молодухой. Все старики обладали отнюдь не старческой силой и горланили они не хуже торгашей на рынке. Старухи от них не отставали: выбравшись на улицу, они принялись наперебой зазывать солдат к себе на постой, нахваливать собственную стряпню и мягкие постели. Наемники стояли, раскрывши рты, и изумленно смотрели на этот внезапно собравшийся посреди ночи базар… Полночи прошло в пьянстве, непрерывных беседах и даже танцах. В конце концов Сорген, непрестанно ожидавший какого‑то подвоха, начал успокаивать особенно разгорячившихся солдат, которые готовы были, за неимением лучшего, утащить на сеновал старух помоложе. |
