Я разминулся с урядническим «козлом», затем опять с конным патрулем, причем урядники на поясе вместо шашек носили длинные дубинки. Тут рубить некого, зато для дубин зачастую работы хватает: во хмелю гости нашего славного города бывают буйны.

    Примерно на середине Главной улицы я свернул налево, на Волжскую. Она вела от берега к Центральной площади Великореченска, до которой я доехал за минуту. Тут недалеко, Берег все же район небольшой, конторы с гостиницами, кабаки ― да и все. А Центральная площадь как раз и находилась на границе между Берегом и Холмом. На ней и городская управа, и острог маленький, и околоток, и городская больница. И даже театр, который еще и цирком работал, когда к нам артисты наезжали.

    Перед околотком стояла виселица на три «висячих места», сейчас пустая. Коновязь и стоянка были забиты машинами и лошадьми, как раз пересменка шла. Я даже увидел нашего станового пристава, Битюгова Степана, который свою фамилию на двести процентов оправдывал. Росту он был немереного и шириной плеч мог спорить с двумя гномами сразу. Гора, а не человек. Сейчас он раздавал последние цеу новой смене урядников, столпившихся перед околотком. Работали моторы «козлов», пахло выхлопными газами и конским навозом.

    Прямо напротив околотка находилась городская управа. Возле нее было тихо, и как раз туда со своей добычей мне и было нужно. У крыльца, на скамейке под навесом, сидел, ссутулившись и покуривая папиросу, Сидор, дедок лет семидесяти, прирабатывавший в управе на какой-то универсальной должности, включающей в себя обязанности привратника, уборщика, ремонтника и еще десятка два других. Увидев меня, он поднялся, опираясь руками на колени.

    Я остановил машину прямо перед Сидором, заглушил мотор.

    ― Чегой привез, сокол? ― спросил Сидор.

    ― Чего просили, то и привез, ― ответил я в тон ему. ― Кто будет добычу принимать?

    ― Ванька Беляков здесь. ― Сидор показал пальцем на окно второго этажа. ― А голова домой ушел уже.

    ― Давай Белякова, если он вексель выпишет, ― согласился я.

    Сидор запрокинул голову и неожиданно громким и гулким для его лет голосом проревел:

    ― Ванька!!! Ванька!!!

    Окно на втором этаже бревенчатого здания с треском распахнулось, и оттуда высунулся Ванька Беляков ― молодой, сообразительный, вечно взъерошенный и донельзя пронырливый помощник городского головы.

    ― Сидор, чего орешь? ― давшим «петуха» голосом крикнул он.

    ― Охотник с добычей приехал, ― кивнул на меня Сидор. ― Денех с тебя хочет. Плати.

    ― А-а-а… ― с сомнением протянул Ванька. ― Сейчас спущусь.

    Его круглая вихрастая физиономия исчезла в окне, и через минуту Ванька материализовался на крыльце. Он был обут и одет в высокие сапоги, галифе для верховой езды и почему-то пиджак с галстуком. Выглядел такой наряд, по меньшей мере, дико, но Ванька в нем явно себе нравился.

    ― Здоров, Сань, ― важно и покровительственно поздоровался он со мной. ― Кого завалил?

    ― Того, за кого сто пятьдесят золотом. Давай отсчитывай.

    ― Уверен? ― с неискренним сомнением спросил Ванька.

    Я не ответил, забрался в кузов, бухая тяжелыми высокими ботинками по металлическому полу, и начал распускать бесконечные петли веревки, стягивающей брезент.