Гнедой пошел шагом, осторожно. Он был здешний и наверняка знал, что по горам рысью не ходят. К тому же никто не пытался его погонять. Старые, измученные жизнью люди уже никуда не спешат.

Дебрен трижды повторил себе, что так будет лучше. Только потом крикнул:

– Я перечислил тебе семь поводов! – Она отъехала еще не слишком далеко, и вообще-то ему не было нужды так надрываться. – Клянусь, не спрошу, который заставил тебя остаться! Слышишь, Ленда? Честное слово! Всегда сможешь сказать, что просто выплачиваешь долг! Или пользуешься выпавшей возможностью освободиться от железяк! Семь поводов, чума и мор! Тебя действительно ни один не тронул?

Гнедой спокойно шел через девственную белизну заснеженного луга. К кривобокому пограничному холмику, отмечающему место, где кончалась Бельница. И надежда.

Дебрен не знал, что породило его уверенность в том, что эти несколько десятков склеенных глиной камней отмечают сегодня нечто большее, чем граница между Бельницей и Морваком. Но это была очень четкая уверенность.

Он подумал о чарах, но не знал ни одной подходящей к такому случаю, поэтому просто стоял, дрожал от холода и смотрел, как гнедой неумолимо движется к пограничному холму.

А потом возвращается. С полпути.