Фухе проглотил последний гренок и вышел, не вынеся ни чего полезного из подозрительного разговора. Однако то, что он увидел на улице, сразу привлекло его внимание.

На углу улицы стоял курортник с шрамом на лбу, летевший вместе с Фухе из Парижа, и фотографировал явно военный объект — чугунную пушку времен Лаперуза, водруженную на гранитный пьедестал еще в прошлом веке.

«Ага, голубчик! — обрадовался Фухе. — Интуиция мне сказала, что ты агент французской безопасности.

Побеседую-ка я с тобой по душам!» Фухе тихонько подошел к агенту. Тот сразу узнал его и протянул руку для приветствия. Протянул руку и Фухе, но в ней блеснуло новенькое пресс-папье. Агент удивлялся недолго: Фухе примял его слегка сверху, взвалил на себя и под одобрительный свист проституток запихнул в подошедшее такси.

Как и вчера, до жилища Анри Сонара добираться пришлось пешком, но на этот раз груз у него под мышками был неизмеримо легче.

Свалив бесчувственное тело бедняги агента в лачуге Сонара, Фухе вытянулся перед удивленным Конгом.

— Ты что это, козел, опять взялся за свои дурацкие шуточки с пресс-папье? — не очень дружелюбно спросил Конг.

— Но вы ведь тоже убрали Брукса, — произнес Фухе отдуваясь.

— Во-первых, я его убрал револьвером, — возразил Конг. — А во-вторых, он мне чем-то не понравился.

— Этот мне тоже не понравился, — сказал комиссар, — к тому же он еще дышит.

— А! Это другое дело! — вздохнул с облегчением Конг. — Сейчас мы его приведем в чувство. Сонар, рома!

Сонар вылил на агента ведро рома, и тот открыл глаза. Но, едва его взгляд упал на выглядывавшее из кармана комиссара пресс-папье, он снова лишился чувств.

— Ты бы вышел отсюда, орлик, — предложил Конг, — а то он совсем от ужаса ноги протянет. Нужен-то он нам пока живой…

Фухе подчинился и вышел подышать свежим воздухом, напоенным свистом москитов и прочей гваделупской нечисти. Когда комиссар вновь вошел в хижину, агент уже более или менее мог соображать. Ему сунули рому и сигарету и внимательно слушали его показания.

— Моя фамилия Валье, — говорил пленник, косясь на пресс-папье. — Я послан лично президентом. Моя задача — предотвратить мятеж в Гваделупе и отговорить Эжена Дюруа от сепаратистских вылазок. Я уполномочен заплатить ему сто тысяч франков… Скажите, а этот господин не стукнет меня? — агент указал на Фухе, мирно курившего в углу.

— Не волнуйтесь, он смирный, — успокоил его Конг. — Что же дальше?

— Дальше я бродил по городу, выясняя обстановку, делая вид, что интересуюсь историческими памятниками, как вдруг этот господин, с которым я летел в самолете, ударил меня чем-то очень тяжелым…

— А я думал, что он фотографирует военные объекты, — озадаченно пробормотал Фухе, вспомнив чугунную пушку.

— Все ясно! — подвел итог Конг. — К Дюруа вы, конечно, не поедете. Туда двинет Фухе с вашими документами и полномочиями… Кстати, где эти сто тысяч, которые вы должны были заплатить Эжену Дюруа?

— Вот чек на банк в Бас-Тере, — Валье протянул листок из чековой книжки, на котором жирно блестели цифры — единица и пять нулей. — А что будет со мной? — вдруг забеспокоился агент.

— А это вы предоставьте Фухе, — порадовал его Конг. — Он обработает вас в лучшем виде. От второго его удара вы уже не очнетесь.

Фухе схватил истошно вопящего пленника и поволок на пустырь.

В этот же день он отбыл на остров Ле-Сент.