Фухе долго взывал к своему другу из-за железной двери, но безуспешно: разговаривать с заключенными тоже не полагалось. Тогда Фухе решил объявить голодовку. Он подпер дверь своей казенной железной кроватью, и когда Алекс стал открывать ее, чтобы дать заключенному ужин, она не поддалась.

— И черт с тобой, — равнодушно произнес Алекс и сам слопал ужин.

Фухе с пустым желудком плюхнулся на кровать, но заснуть не смог: всю ночь из центра города доносились какие-то взрывы, пулеметная стрельба и скрежет гусениц. Впрочем, заключенного это мало интересовало. Под утро, наконец, он заснул.

Разбудили его весьма грубо. Кровать, подпиравшая дверь, с визгом отлетела к противоположной стене, а Фухе, грохоча вставными челюстями, грюкнулся на пол.

В камеру вошли двое. При виде первого из них Фухе в ярости зачихал: это был Конг. А вторым оказался старикашка Кальдер, преизвестнейший генерал, который давно уже отметил свое девяностолетие.

— Вставай, гусь! — приказал Конг. — Хватит на полу валяться, простудишься!

— Да-да, молодой человек, вставайте, — упрашивал Кальдер. — Простудитесь, а вы нам, хе-хе, здоровеньким нужны.

Фухе встал и тупо уставился на гостей.

— Ну, вот и амнистия, — сказал Конг. — Можешь быть свободным, только подпиши вот эту бумажку.

Конг протянул опешившему Фухе листок.

Фухе прочитал его и чуть не поперхнулся.

— Опять военный переворот? — наконец спросил он.

— Гражданский, молодой человек, гражданский, хе-хе! — возразил Кальдер и показал на свой вполне штатский костюм, состоявший из потрепанных джинсов и футболки.

— Быть не может! — не поверил Фухе. — Конг и Кальдер — и вдруг гражданский переворот?

— А вы в окошечко свое, хе-хе, посмотрите, — предложил Кальдер. — Сами убедитесь.

Фухе глянул через решетку. Действительно, все напоминало военный переворот, но переворот все-таки был гражданский. Во дворе тюрьмы стоял танк, на башне которого красовалась малая надпись: «Трактор»; по улице шли молодчики с автоматами, но в шортах и кедах. Шли они строем и со знаменем и с командиром впереди, но на знамени было написано: «Спортивная команда имени Свободы», а командир, видимо, был тренером.

— Да, — согласился Фухе. — Но почему подписать манифест должен я?

— Когда мы свергли этого изменника Сорвиля, — объяснил Конг, — я сразу предложил твою кандидатуру как самого популярного в народе человека.

Господин Кальдер уже стар, я чересчур жесток, а другие наши соратники малоизвестны. Вот почему я и предложил тебя на пост главы временного правительства вплоть до новых президентских выборов, которые мы проведем через пару дней. Впрочем, президентом тоже будешь ты.

— Зачем же тогда нужно было сажать меня в тюрьму? — удивился Фухе.

— А это чтоб ты не отказался стать президентом, — ухмыльнулся Конг.

— А если я откажусь?

— Ну и будете сидеть здесь пятнадцать лет, хе-хе, и пятнадцать суток, вмешался Кальдер.

Фухе хоть и не очень понимал, что кругом происходит, но он понял одно: его опять ставят под удар. Если переворот провалится, полетит не чья-то голова, а его. Если же переворот будет удачным, его сделают послушной марионеткой.

— Я лучше здесь посижу, — ответил он.

Кальдер и Конг от изумления открыли рты.

— Чего? — спросил Кальдер. — Вы предпочитаете гнить в тюрьме вместо того, чтобы быть президентом?

— А здесь неплохо, — соврал Фухе, — кормят бесплатно, делать ничего не надо, крыша над головой есть.