— Ну ты! — крикнул Фухе, вырывая рычаг у пилота. — Они же на голову кому-нибудь упасть могут, желтая ты макака! А если, не дай бог, взорвутся…

Самолет мчался прямо на корабли, и Фухе зажмурил глаза, ожидая неминуемого столкновения. Но в последний момент пилот вывел машину из пике и начал заходить на новый вираж. Фухе взглянул вниз — еще мгновение тому назад спокойная бухта превратилась в кипящий ад…

Горели линкоры «Айова» и «Миссури», взрывы рвали на части авианосец «Энтерпрайз», вверх килем торчал посреди бухты крейсер «Миннесота», густо дымя и кренясь на левый борт, уходила в море «Саратога». Портовые сооружения покрылись кипящим пузырящимся пламенем…

— Торра! Торра! Торра! — продолжал хрипеть приемник, и самолеты с красными кругами вновь заходили на боевой курс.

— Сицяс, спиона, сицяс, — шипел пилот, нависая над одним из горящих линкоров. — Сицяс бомба бум и мы — бум! Хирохито банзай!

Фухе понял, что проклятый смертник надул его. Еще немного, и они оба вместе с самолетом превратятся в прах и дым. Вокруг уже рвались бомбы: самолеты вновь вышли на прямое бомбометание. Редкий огонь американских зениток ничего не мог поделать со стаей самоубийц. А внизу горел, превращаясь в гарь и металлолом, Тихоокеанский флот самой могучей, демократичной и золотозапасной державы мира…

Фухе решил не терять ни мгновения. Понимая, что от автоматов сейчас толку мало, он выхватил из кармана пресс-папье и обрушил свое любимое оружие на голову япошки. Тот мгновенно упал лицом на штурвал. Инспектор тут же взял управление на себя и, как мог, попытался вывести машину из пике. Как ни странно, это ему удалось. Горящие корабли оказались далеко внизу, и машина быстро ушла под облака.

«А теперь что? — думал Фред, растерянно мечась по поднебесью. — Горючее на исходе, шасси нет, а внизу янки — того и гляди не разберутся, примут за японца и шлепнут!» И тут новая мысль, довольно ужасная, промелькнула в его сознании: «Так я же опять начал войну! — дико озираясь по сторонам, убивался Фухе. — Говорил мне Конг, говорил: не влезай ни во что! Вот тебе и не влез! А если поймают меня здесь, кто сможет доказать, что наша великая, хотя и нейтральная держава не виновата? Не видать мне повышения во веки веков! А то еще выговор с занесением на надгробие влепят — навечно позор!» От таких мыслей инспектору стало совсем плохо, и он рванул машину в обратную сторону от горящей гавани, но далеко улететь ему не удалось.

Навстречу инспектору мчалась новая армада самолетов с красными кругами на крыльях. Фред не знал, что на смену первой волне бомбовозов идет вторая — на этот раз с авианосной группы адмирала Нагумо, несколько дней подбиравшейся, соблюдая полное радиомолчание, к Гавайям. Инспектор тут же развернул машину, но лететь было некуда: навстречу японцам мчались несколько десятков американских «аэрокобр».

«Влип! — решил Фухе. — Сейчас собьют!» Положение становилось отчаянным, и Фред решил немедленно выходить из боя. Не желая связываться с американцами, он снова развернулся навстречу самолетам адмирала Нагумо, пытаясь прорваться сквозь их строй. Но тщетно: прямо перед носом его машины оказался передовой самолет армады.

— У-у-у! Собака желтая! — взревел Фухе и от полного отчаяния нажал на все гашетки. Впереди что-то полыхнуло, и японский самолет пропал. Взглянув вниз, Фухе обнаружил, что его противник, превратившись в груду горящего лома, уже почти достиг воды.

— Ага! — крикнул комиссар. — Получил! Будет тебе «торра»!

Гибель ведущего мгновенно расстроила весь стройный порядок второй волны.