Гарри машинально послушался, а садовник, ползая на коленях, собрал рассыпанные драгоценности и положил обратно в картонку. Всю дюжую фигуру этого человека прохватывала дрожь от волнения, вызванного одним прикосновением к бриллиантам. Его лицо преобразилось, в глазах горела жадность. Он находил сладострастное наслаждение в этой возне с блестящими камнями и старался продлить его, перебирая в руках каждый бриллиант. Но вот он уложил в картонку все драгоценности и, прикрывая ее своей рубашкой, кивнул Гарри, приглашая его в дом.

Недалеко от дверей им встретился молодой человек, по-видимому, из духовного сословия, очень красивый, но с выражением в глазах какой-то смеси слабости и решительности. Одет он был по-пасторски, но очень нарядно и франтовато. Садовнику эта встреча не особенно понравилась, но он сделал приятное лицо и обратился к клерджимену с самым заискивающим видом и с самой любезной улыбкой.

– Хороший денек, мистер Ролльс, – сказал он. – Замечательно хороший! А это один мой знакомый, зашедший взглянуть на мои розы. Я решился пригласить его в дом, надеясь, что против этого жильцы не будут иметь ничего.

– За себя скажу – ровно ничего, – отвечал его преподобие мистер Ролльс. – Да думаю, что и другие ничего не скажут, даже внимания не обратят на такие пустяки. Сад принадлежит вам, мистер Рэберн, а ведь вы же позволяете нам в нем гулять, поэтому с нашей стороны было бы полной неблагодарностью стеснять вас в приеме у себя ваших знакомых. К тому же, как я припоминаю, – прибавил он, – с этим джентльменом мне приходилось встречаться. Мистер Гартлей, если не ошибаюсь? Я с сожалением замечаю, что вы где-то изволили…

И он подал Гарри свою руку.

Какой-то чисто девичий стыд и желание оттянуть насколько возможно дольше минуту необходимых объяснений побудили Гарри отречься от самого себя и вместе с тем отклонить подвернувшуюся помощь. Он предпочел отдать себя на полный произвол садовника, которого он совершенно не знал, только бы избежать любопытных вопросов знакомого.

– Боюсь, не ошиблись ли вы, – сказал он. – Моя фамилия Томлинсон, я друг мистера Рэберна.

– Неужели? – сказал мистер Ролльс. – А сходство поразительное.

Мистер Рэберн все время был как на иголках и поспешил положить конец этому разговору.

– Желаю вам приятной прогулки, сэр, – сказал он.

И он повел Гарри с собой в дом, а в доме провел в комнату, выходившую окнами в сад. Первым долгом его было спустить шторы, потому что мистер Ролльс все стоял на прежнем месте в задумчивости и сомнении. Затем он выложил все из картонки на стол и, поглядывая с хищною жадностью на разложенное богатство, несколько раз похлопал себя руками по бедрам. Что касается Гарри, то вид этого жадного лица только прибавил ему новое мучение. До сих пор его жизнь была чистая и невинная, хотя и пустая, а теперь он увидал себя замешанным в грязные и преступные отношения. На совести у него не было ни одного преступного дела, а тут он оказывался замешанным в грязную историю и рисковал попасть под наказание. Он с радостью отдал бы полжизни за то, чтобы выбраться из этой комнаты и избавиться от общества мистера Рэберна.

Между тем мистер Рэберн разделил драгоценности на две приблизительно равные части, одну из них придвинул к себе и сказал:

– Все на свете оплачивается, это уж так установлено. Вы должны знать, мистер Гартлей, если вас действительно так зовут, что я человек сговорчивый и добродушный.