— Не дави так сильно. Надо убедиться, что найдем стального «медведя» и без его указки. Войдя в соседнюю комнату, он быстро обнаружил сейф, укрытый за высоким трюмо, наискосок закрывшим укромный угол. Зайдя обратно в комнату, где лежал прижатый к полу жилистым Гришкой хозяин квартиры, Дутый приказал:

— Добей старика. Да не души, а ножом в сердце, чтобы я увидел кровушку, которой ты будешь повязан.

Продолжая удерживать левой рукой ростовщика за горло, Цыган выхватил из-за голенища нож и, крякнув как человек, рубящий полено, с размаху всадил лезвие в грудь жертвы. Наблюдая, как Гришка хладно кровно вытирает лезвие о край свисающей со стола скатерти, Дутый уважительно подумал:

«Этот Цыган явно не впервой чужую душу на небо отправляет. К тому же теперь ясно, что он не из уголовки засланный. Такой мне и нужен для исполнения дела. Только за этим типом надо смотреть востро. Иначе сам у него на пике в один миг окажешься». Брезгливо перешагнув через ручеек липкой крови, растекшейся по полу, Дутый позвал за собой соучастника:

— Не будем терять время. Опустошим сейф и смываемся. Берем только деньги: на заложенных барыге вещах можно легко засыпаться. Да, не забудь часики наши швейцарские с собой забрать. Они с другой мокрухи нам достались.

Через некоторое время повязанные кровавым преступлением уголовники вышли из дома и, сопровождаемые верным Зубом, быстро направились в сторону Садового кольца. Планируемая Дутым подготовка к налету на складские помещения богачей-торговцев вступала в главную стадию.

На следующий день Гришку разбудил ранний приход Лехи. Тот водрузил на стол бутылку водки и небрежно выложил нехитрую закуску. Уже после первых фраз Гришка понял, что гость не знает о совершенном накануне налете на квартиру ростовщика:

«Похоже, Леха Косой особым доверием у Дутого не пользуется. Шестерит на подхвате понемногу и помогает сбывать краденое. И можно попытаться выведать у него хоть какие-то крохи. Идти вслепую на крупное дело — заранее обречь себя на гибель. Впрямую спрашивать нельзя, чтобы не насторожить. А то сочтут за стукача, и поставят на перо. А здесь, в домике у Няни, звать на помощь бесполезно. Сбросят тело в Москву-реку на корм рыбам. Зайду издалека, осторожно».

После третьей стопки Гришка, потянувшись за куском сала, словно невзначай спросил:

— Не знаешь, зачем Дутому три подводы с лошадьми покупать понадобилось? Не в деревне же живем?

— Откуда про повозки знаешь?

— Так Дутый сам мне вчера сказал, когда с Зубом сюда приходили.

— Вот оно как! Точно не знаю, но шумок идет, что Дутый товару много взять вознамерился. На собственном горбе не унести. Вот и понадобились лошаденки резвые в ночку темную.

— А на охрану с винтарями не нарвемся?

— Это я знать не могу. Дутый со мной своими планами не делился. Вот только дружок Дутого Семка Конопатый последние дни шатался возле складов бывших купцов Гариных в Сокольниках. Там его, по слухам, видели. Он ворширмач. И возле складов ему ловить вроде бы нечего. Возможно, для Дутого старался. Они ведь свояки: на сестрах женаты. А впрочем, какая нам с тобой разница?

— Есть разница: один с бабой любовь крутит, а другой лишь дразнится. Мне ни к чему в чужом пиру от тяжелого похмелья маяться. А впрочем, где наша не пропадала. Если подфартит, возьму свою долю и рвану отсюда на юг. Там завсегда вольнее дышалось. Давай, разливай остаток. Не оставлять же на потом. Выпив свою стопку и наскоро закусив, Леха внезапно засобирался:

— Пора мне, Цыган. Еще дел много. Как говорится, свиданьице отметил, и на сегодня будя.