— Откуда такие подробности вам известны?

— От племянника Полины Степановны Вадима. Он по департаменту полиции числился и сопровождал для страховки старикана в Ригу.

— Ваш рассказ все любопытнее становится. Объясните. С какой стати семья Буйнова с вами своими секретами делиться вздумала?

— Так я Татьяне, жене Вадима, двоюродным братом прихожусь и до войны с германцем у них в доме бывал. Короче, когда старик отдал Богу душу, бриллиант попал к Татьяне, а она в Сибири на моих руках скончалась от горячки. Так этот камушек ко мне попал. Я человек простой: мне бриллиант без надобности. На них жизненные удовольствия не приобретешь.

— Рассказ вполне правдоподобен. Только об одной детали вы благоразумно умолчали: о бриллианте я, естественно, не знал, а вот про то, что купец Буйнов и племянник его жены Вадим в одну ночь скончались, слухи нехорошие ходили. Да и Татьяна исчезла тогда из города. Впрочем, не мое это дело. Если вещичка при вас находится, то будьте любезны предъявить.

Решившись, Гришка расстегнул на груди рубашку и снял с шеи кожаный чехол. Вытащив бриллиант, передал дантисту. Тот, не притронувшись к товару, громко пригласил:

— Сема, иди сюда. Взгляни опытным глазом мастера на камешек.

Тяжелая портьера раздвинулась, и в кабинете появилась могучая фигура. В отличие от доктора, человек был подтянут и мускулист. Его большая голова, казалось, не имела шеи, а росла прямо из широченных плеч. Свою правую руку Сема держал в боковом кармане атласного халата. Григорий сразу понял:

«Этот тип точно держит меня на прицеле. Надо бы поостеречься».

Насладившись произведенным эффектом, доктор успокоил:

— Не бойтесь собственной тени, молодой человек. Это моя страховка: родной брат. Приехал погостить из Одессы, где широко известен в узких кругах. Вы не знакомы? Странно, одними тропами ходите, экспроприируя чужую собственность. Сема знает толк в камушках и легко определит, не пытаются ли нам, как дешевым фраерам вручить фармазон из обычного стекла. Ну, что скажешь, Сема?

Продолжая направлять оружие в кармане халата в живот посетителю, Семен внимательно покрутил свободными пальцами искрящийся гранями бриллиант. Затем благосклонно кивнул:

— Вещь настоящая, дорогостоящая. Сколько вы за нее хотите?

— Слушайте, господа хорошие, морочить вам голову и другие части тела не стану. Я не знаю истинной цены этого бриллианта, который покойный Буйнов уважительно называл «Подмигивающим призраком». Вы мне сами предложите цену. Но по справедливости, чтобы и меня не обмануть, и самих себя не обидеть.

— Как же ты, такой бывалый, с таким богатством по Москве без опаски шныряешь?

— Это вам так показалось. Двое отчаянных парней из моей прошлой лихой жизни не спускают глаз с подъезда, куда я вошел. Они хорошо знают, к кому я в гости пошёл.

— Допустим, что так. Искушать судьбу не будем. Заключим честный контракт. Ты спросил о цене. А ведь дело не в ней, а в наших с братом возможностях. Подлинную стоимость этого бриллианта мы тебе возместить не сможем. Не те времена. Так что рассчитывай примерно на четверть реальной цены. Если даёшь согласие, то перейдем к обсуждению деталей.

— Мне деваться некуда. Только одно условие. В уплату большую часть возьму не ассигнациями, а золотом: двадцать царских червонцев, остальное перстеньками и цепочками.

— Так это не продажа, а натуральный обмен получается.

— Все верно. Бумажки сейчас никому не нужны.

— Но у нас нет сейчас золота. Знаешь, какой сейчас в Одессе самый популярный анекдот? Нет? Тогда слушай сюда: мальчик спрашивает у отца, кто такой пролетариат.