Что-то странное и таинственное разливалось в воздухе, подобное парному молоку или густому туману. Я не мог понять: то ли мне мерещится, то ли за спиной Алексея, который сидел за столом в углу, действительно кто-то стоит? Наверное, я слишком переутомился и не выспался. Да и дьявольская луна постоянно заглядывала через окно в комнату, будто прислушиваясь к нашему разговору. Маша была бледна. Впрочем, у меня не слишком хорошее освещение. А Алексей как-то выжидающе смотрел на меня. Борода его отливала серебром. Молчание наше тянулось довольно долго.

И неожиданно тишину нарушил резкий телефонный звонок среди ночи.

3

— На-чи-на-ет-ся! — раздельно произнесла Маша.

— Не снимайте трубку, — добавил Алексей.

— Кой черт? — отозвался я и пошел к телефону.

Второй сбежавшей невесты у меня нет, поэтому я не предполагал, кто еще может меня разбудить в эту ночь? Но было как-то не по себе. Словно меня ожидал зубной врач со своими инструментами. Однако когда я снял трубку, этот зубной врач оказался каким-то малоразговорчивым. И придуроковатым…

— Ну? — нетерпеливо спросил я.

— Че ну? — отозвались на том конце. Хрипло.

— Это я спрашиваю: ну че?

— Ты это… Кончай гнать. Тебе мало, что ли, вломили?

— Когда?

— Че когда? Совсем оборзел, что ли? Не лепи дуру-то.

— Какую?

— Во дает! Еще спрашивает. Баран.

— Кто баран?

— Ну не я же? Фуфель начищу.

Разговор становился все более интересным. Главное — репрезентативным, как нынче и принято. На том конце провода хохотнули.

— Толяна разбуди, — сказал тот же хриплый бас.

— Сщас, — ответил я. — Где я его тебе возьму? Тормози-ка. Ты вообще куда звонишь-то, брателло?

— В морг.

И после небольшой паузы:

— Сторож на месте?

— Я за сторожа. И вообще это квартира.

Опять молчание. И уже другим тоном:

— Понял. Базара нет. Сторожи дальше, братан.

Трубку повесили. А я вернулся на кухню.

— Ошиблись номером.

— А голос… хриплый такой? — тревожно спросила Маша.

— Ну да. Отморозок. И по фене ботает.

— И что говорил? — поинтересовался Алексей.

— Да ерунду всякую. Сторожа хотел из морга.

Они еще более тревожно переглянулись, а я непонимающе посмотрел на них.

— Не все так просто, — сказал Алексей, покачивая головой.

— Кажется, идут по следу, — подтвердила Маша.

— Да что в конце концов происходит? — спросил я, начиная злиться. Какое отношение имеет телефонный приблатненный тип к ним обоим? А уж тем более к нашей ночной сакральной беседе? К Великой Дивеевой Тайне, о которой только что рассуждал Алексей?

— Объяснить будет трудно, — горьковато промолвил он.

— И все же. Только не начинайте опять с какого-нибудь дремучего пятнадцатого века, — сказал я. — Еще кофе будем?

— Будем, — ответила Маша и взяла дело его приготовления в свои нежные руки. Заодно полезла в холодильник и вытащила остатки сыра. Больше у меня, как правило, ничего нет. Я предпочитаю питаться где-нибудь по пути, в кафешках.

— То, что Серафим Саровский воскреснет и будет пытаться спасти нас, Россию, вы уже знаете, — продолжил Алексей. — Но когда это произойдет? В какие сроки? На это могла бы дать ответ разгадка другой тайны — Оптиной пустыни.