Эйдан нахмурился.

— Я рад, Пикси. Я действительно рад. Но ты когда-нибудь думала, что, возможно, это я тот, кто не любит себя?

Нет, не думала.

— Почему ты не любишь себя?

— Потому что я обижался на свою сестру, за то что она умерла. И как раз тогда, когда подумал, что, возможно, я не такой уж плохой парень, моего любимого ребенка вырвали у меня из рук, и я не смог ничего сделать, чтобы остановить это. Она не смотрит на меня так же, Пикси. С тех пор… Я больше не герой Сильвии.

Слезы набежали на глаза, когда я вспомнила, как Сильви любила дядю. Я так и не расспрашивала Эйдана о ней, — не хотела причинять ему боль, но, скорее всего, ему нужно было поговорить об этом.

— Я не верю этому ни на секунду.

Эйдан отвел взгляд, но я успела увидеть слезы в его глазах.

— Хорошо, что тебя там не было, и ты не увидела Сильви, когда она впервые увидела меня после переезда.

Если Эйдан в этом уверен, то что бы я ни сказала, ему не станет лучше. Только время справится с этими чувствами. Однако мне необходимо, чтобы он кое-что понял.

— Если мы вступим в настоящие отношения, не вернем ее обратно… Если ты к этому ведешь.

Эйдан дернулся, будто я ударила его.

— Я, черт возьми, так не думаю.

— Ну, ты думаешь, пребывание со мной, чудесным образом сделает тебя лучше, но скажу тебе по собственному опыту, Эйдан, это не так. Только время может дать тебе это.

— Да, без сомнения, ты права, — сказал он, сверкая глазами, — но в то же время я не хочу потерять что-то в моей жизни, делающее все остальное в ней стоящим. Ты все для меня, Нора. Каждая гребаная вещь. Я никогда не знал такого счастья, пока не встретил тебя. И, быть может, это пугает тебя до костей, но вот тебе новость: это пугает и меня тоже. Я не знаю, сдерживает ли тебя такой же страх, или тебе сейчас просто нужно побыть одной. Уверен, что не буду любить тебя эгоистично. Я собирался держаться дурацкой договоренности, которую ты предложила, надеясь, что моя любовь, пусть даже с помощью секса, вернет тебя ко мне. — Эйдан резко встал, глядя на меня с такой любовью и мукой, что я задрожала. — Но я не могу этого сделать, Нора. Я не могу взять то, что ты не хочешь мне дать. Если ты хочешь быть моей, нужно, чтобы ты полностью была моей, потому что я — твой.

Слезы потекли по моим щекам, и я не могла говорить из-за комка в горле.

Сокрушительное разочарование исказило его лицо, и он посмотрел вниз. Жестким голосом проговорил:

— Мне предложили работу по созданию студийного альбома в Нью-Йорке. Я собираюсь согласиться. Скорее всего, улетаю в понедельник. Что касается нас с тобой… Когда я уйду, то уйду навсегда. Я не останусь на этих американских горках.

Бросит меня?

Эйдан уйдет?

Я не могла обработать услышанное должным образом.

НЕТ!

Я уже потеряла его, и теперь возникла угроза потерять его снова.

На этот раз… по моей вине.

— Я пойду на прогулку, и когда вернусь, уверен, ты уйдешь.

Эйдан подошел к входной двери, наклонился и надел туфли, которые не подходили к его спортивным штанам. Он даже не видел их. Когда он выпрямился и открыл дверь, крик внутри меня пытался вырваться наружу.

Но прежде чем это случилось, прежде чем Эйдан ушел, он повернулся ко мне.

— Если ты поймешь, что постепенно, день за днем, все меняется, Нора, а ты остаешься прежней, тогда найди меня.