Кэкстон вежливо улыбнулся.

— Вы очень интересно рассказываете.

Келли продолжал:

— Я хотел лишь сказать, что вы сказали, будто продаете фотопринадлежности, кроме всего прочего.

Кэкстон пожал плечами. Интересно, выглядел ли он настолько озадаченным, насколько начинал это чувствовать. Он видел, что Келли вытащил какой-то фотоснимок и протянул ему. Келли спросил:

— Видите здесь что-нибудь необычное?

Кэкстон с первого взгляда увидел мастерски сделанный цветной снимок. Он с трудом сосредоточился на нем, потому что подсознательно ожидал бессмысленного спора об относительных достоинствах товара, которым он торговал. Во-первых, ему было это неинтересно, а во-вторых — ну, да черт с ним!

С этими мыслями он попытался рассмотреть фотографию. Словно наяву он вдруг увидел картину. И с мысленным всплеском возбуждения понял, что уже видел ее раньше: тот же самый вид венерианского океана, что и в одном из фильмов, который он брал из фильмотеки Арлея, когда работал в Тигенор-Колледж. По крайней мере, очень похоже.

Пальцы Кэкстона крепче сжали снимок.

— Эй, — сказал он — где вы это взяли?

— У Селани, — последовал ликующий ответ. Кэкстон рассмотрел прекрасный, дикий морской вид с безумным чудовищем поближе — и сразу успокоился. Очень удачно, сказал он себе, что это «действительно» венерианский пейзаж. Что придавало всему этому привычную перспективу, потому что исследование Венеры Великими Державами установило, что Венера не является дышащей паром моделью теплых морей доисторической Земли. Наоборот, это сверхраскаленная пустыня, с температурой поверхности достаточной для того, чтобы расплавить многие металлы.

Он протянул руку, возвращая снимок молодому человеку.

— Очень хорошо, — сказал он, — какой прекрасный художник. Я бы хотел познакомиться с этой девушкой, Селани.

— Постойте-постойте, — сказал Келли, — это не все. Он протянул руку и коснулся снимка, слегка сжимая один край. — А теперь посмотрите, — сказал он.

Кэкстон небрежно глянул вниз. Какой-то момент — всего лишь момент — он был спокоен и просто ждал. Затем в голове возникло какое-то расплывчатое пятно, затем появилось ощущение, будто все его внутренности одновременно прыгнули в разные направления.

Откуда-то издали он услышал Келли.

— Я же говорил, что в ней что-то странное.

— Странное! — Кэкстону понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что этот квакающий голос принадлежит ему.

Потом он уже только смотрел.

Изображение на… вернее, в карточке… двигалось. Волны пенились. То же существо со своей головой ящерицы, так напоминающее зверей, бродивших по серым болотам на Земле сорок миллионов лет назад, опять пыталось схватить человека, парившего над волнами. Оно метнулось вперед. Его пасть разверзлась, и оно рванулось из воды. Словно дразня, человек поднялся на своем «Полете-О» выше, оставаясь за пределами досягаемости острых как бритва зубов, яростно рвавшихся к нему.

Кэкстон смотрел, как развивалась атака. Изображение замерло как раз когда гигантские челюсти полностью разошлись на весь снимок. В этот момент возникло что-то расплывчатое, а затем… челюсти постепенно исчезли. Снова возникло то же самое изображение, что было на снимке, когда Кэкстон взял его в первый раз.

Неподвижное, прекрасное, безмолвное, фантастическое.

По-видимому, снова готовое развернуться.

Кэкстон держал удивительную вещицу, словно знаток, ласкающий драгоценный камень. Он слышал, как Келли болтал где-то вдалеке.

— Их делает ее отец, — говорил он, — он настоящий гений с этими приспособлениями.