Элис не считала себя знатоком поэзии, хотя любила ее. Она улеглась с томиком на полу и углубилась в чтение. От стихов Джейн Маркхэм Бартон ей стало не по себе.

— Чем ты тут занимаешься? Элис даже не слышала, как вошел Фрэнк. Бросив на диван портфель, он подошел к ней, развязывая галстук.

— Я рад, что подарок пришелся тебе по душе. Эта подушка называется гаремной. Едва я ее увидел в витрине магазина, как тут же представил… — Лицо Фрэнка мгновенно превратилось в неподвижную маску, когда он заметил в ее руках томик стихов.

— Я и не знала, что твоя жена была поэтессой. — Элис подняла взгляд на Фрэнка. Если он оставил эту книгу на полке, значит, ожидал, что рано или поздно она будет обнаружена. — Стихи очень… глубокие. Должно быть, Джейн была незаурядной личностью.

Он внимательно посмотрел на Элис.

— Я готов биться об заклад, что тебе не понравились стихи Джейн, не так ли?

Элис вспыхнула, а он еще больше смутил ее очередным замечанием:

— Не переживай, ее поздние стихи мне тоже не нравятся.

— Я… я уверена, что она была своеобразной женщиной… — слегка заикаясь, пробормотала Элис. Романтические представления о браке Бартона начали рассыпаться, словно карточный домик.

— Вначале Джейн действительно подавала большие надежды, которым, однако, не суждено было сбыться. Такое случается сплошь и рядом, — с явным намеком добавил Фрэнк.

Элис проигнорировала ехидное замечание в свой адрес и, перевернув книгу, снова принялась рассматривать фотографию на обложке.

— Какая красавица!

— И в этом была ее беда, — загадочно произнес Фрэнк.

— Интересно. Если можешь, расскажи.

Он не долго колебался.

— Джейн с детства привыкла к всеобщему восхищению. Она была единственным ребенком в семье, этаким ангелочком, и уже с ранних лет проявляла незаурядные способности. Став взрослой, она продолжала считать себя абсолютным совершенством и любой ценой стремилась поддержать этот имидж.

— Джейн была… здорова? — Элис не смогла бы объяснить, почему ей в голову пришла эта мысль.

Страдальческая, болезненная гримаса искривила губы Фрэнка.

— Ты умница, Элис. Моя жена была неуравновешенным человеком. Очевидно, она еще до замужества страдала психастенией, но так умело скрывала это, что я и не подозревал ни о чем до того самого момента, пока ей не стало выгодно спекулировать нездоровьем.

— Спекулировать? Как это понять? — Элис затаила дыхание, не смея шелохнуться, а Фрэнк снял пиджак, присел рядом на ковер и продолжил:

— Думаю, Джейн нужно было, чтобы я почувствовал себя виноватым, хотя тогда я искренне считал, что во всем помогаю ей. Когда мы познакомились, у каждого из нас было уже по одной изданной книге. Я читал лекции в университете в Веллингтоне. Мы полюбили друг друга и поженились. Но очень скоро Джейн обнаружила, что супружеская жизнь совсем не такая, какой она ее себе представляла.

За два года она опубликовала несколько коротких рассказов и сборник стихов, но ее интерес к работе постепенно угасал. Джейн без конца переписывала одно и то же и, в конце концов, приходила к выводу, что это никуда не годится. Она стала лгать, как много работает, сначала мне, а затем и всем подряд, в том числе себе самой, поскольку трудно было признать собственные творческие неудачи. А они возрастали пропорционально моим успехам.

В итоге Джейн стала ненавидеть меня за то, что мои книги публикуют, а ее нет, тем более что, по мнению литературных критиков, она была талантливее меня.