|
Фаттах развязал горловину кошелька, выплеснул золотые, будто воду, перед собой и… У него отчетливо даже в том неярком свете, который освещал этот стол, задрожали руки. Он поднял лицо, в его неглупых, жестковатых глазах застыло изумление. — Господин… — Карлик проглотил слюну, даже его тощенькая бородка мешала ему говорить. — Господин… э… Не знаю, кто ты и откуда, но такие деньги я не могу взять, э… без ведома моего господина. — Я об этом догадываюсь, — сухо отозвался Фран Соль. — Тогда зови своего господина, мне не хотелось бы терять время. Карлик соскочил со своего стульчика, он умел двигаться резво, когда волновался. Бросился в тот же темный угол комнаты, из которого незадолго до этого так важно и серьезно появился. Но прежде чем уйти, обернулся и почти закричал: — Что с этими деньгами следует… э… сделать, господин? — Это я расскажу достопочтенному Бабе ал-Сулиму. Фаттах исчез, Безантус хмуро посмотрел на рыцаря, потом перевел свой строгий, едва ли не угрожающий взгляд на Калемиатвеля, который с деланным добродушием ему подмигнул, затем банковский страж быстро оглядел Берита Гиену. Вот тут он цыкнул зубом, да так, что гнолл попятился. Безантус так же хмуро усмехнулся и спросил своим низким, уверенным голосом: — Не желают ли господа вина с дороги? — Это было бы славно, — рассеянно отозвался рыцарь. Но все же добавил: — И принеси себе стакан, Безантус. Орк кивнул. — Не знаю твоего имени, чужеземец, извини. — Называй меня рыцарем, Безантус, этого обращения будет довольно. Безантус быстро, как и положено военному, поклонился. И Фран высказал то, что и следовало, потому что очень уж его этот самый бывший вояка заинтересовал: — Ты же из солдат, ты не должен служить тут. Ты наверняка вспоминаешь славные бои и походы… Мы можем поговорить, солдат, это всегда интересно. — Как будет угодно господину рыцарю. — Безантус еще поклонился и куда-то исчез на несколько минут. — Что происходит? — спросил рыцаря оруженосец шепотом, чуть склонившись с высоты своего роста к самому уху Франа. — Потом поймешь, — отозвался рыцарь и поискал глазами кресло. Гиена догадался, чуть приседая от натуги, подтащил самое лучшее из креслиц, которые стояли в этом помещении, к столу, на котором горячей кучкой, словно угли, лежало тусклое золото. Можно было удивляться тому, что вот этот не самый яркий металл, отчеканенный в весьма истертые монеты, местами грязноватые от въевшейся в их рисунок сальной пакости из-за множества рук, в которых они побывали, привлекали столько внимания. Но с золотом, решил рыцарь, всегда так — даже если оно выглядит непритязательно, от него сложно отвлечься. Калмет положил руку на спинку креслица и встал за плечом рыцаря, будто это и было его законным местом. И вот удивительно, Гиена, мелкий воришка из Береговой Кости, к тому же еще и не выздоровевший до конца, вдруг вытянулся за плечом полукровки-эльфа, едва ли не повторяя стойку самого оруженосца за рыцарем Франом. Хлопнула дверь, и в комнате появился мальчишка, который первым открыл окошко в дверях банка, тот самый, безусый. Он тащил поднос, на нем стояло несколько простых оловянных стаканчиков и небольшое блюдо с виноградом. Кувшин с вином за ним нес Безантус. Он принялся наливать вино в стаканчики, заставив каким-то не вполне уловимым жестом мальчишку раздавать их всем по очереди, начиная, конечно, с рыцаря. Фран попробовал вино, оно было кислым, терпким и почему-то наводило на мысли о лошадиной гриве, которая во время галопа попадает в лицо всаднику. В конце этой несложной церемонии Безантус взял один стаканчик и себе. |
