Волки глазеют на Ви-Э, как на невидаль. Наставник настроен, скорее, враждебно, бормочет что-то себе под нос, мелко и часто сплёвывает — но, кажется, не смеет возражать. Анну где-то бродит, зато Эткуру на месте. Он встречает нас в шикарной приёмной — изрядно пострадавшей от южан, но всё равно просторной и светлой. Шик Ви-Э производит на Львёнка даже более сильное впечатление, чем я думал.

— Ник, — говорит Эткуру потрясённо, — этот шикарный парень — раб?!

— Не совсем, — говорю, — но можно сказать. А что, надо было его в обносках привести?

Ви-Э глазеет на Львёнка спокойно и нахально; и то, даже кошка смотрит на короля. И спрашивает:

— Это ты — лянчинский Принц, солнышко?

Эткуру на миг теряет дар речи. А потом размахивается и залепляет Ви-Э оплеуху. От души.

Логично. Если ты не собираешься честно рубиться с тем, кого собираешься обрезать, но надо, чтобы его женское начало худо-бедно раскрылось — бедолаге следует причинить боль, оскорбить, напугать… короче, организовать гормональный взрыв. Правда, без активных движений, естественных для драки гормоны выделяются слабее, процесс идёт вяло — но лучше так, чем никак.

Ви-Э жестоко удивлён, секунду стоит неподвижно, прижав к щеке ладонь и моргая — а потом роскошно въезжает Львёнку кулаком в челюсть. Ну просто хрестоматийный апперкот — залюбуешься: у Эткуру аж зубы лязгнули.

Теперь уже и Львёнок завис — шок. Аж рот приоткрылся:

— Ты что, меня ударил? — в разум не вмещается.

— Знаешь, миленький, — говорит Ви-Э ласково, — я тебе ещё не так врежу, если будешь меня обижать.

Волки в ауте. Эткуру выдыхает, как раздразненный бык, и тянет меч из ножен — а Ви-Э радостно вопит: "Оэ, драчка!" — и через миг оказывается посреди зала в боевой стойке. С "тростником".

И начинается потеха.

Я записываю для далёкой родины самый уморительный поединок из всех, виденных на Нги-Унг-Лян. Умница Ви-Э завёл Эткуру до белого каления. Волки, прижимаясь к стенам, орут, кто во что горазд, но соваться под горячую руку не решаются. Наставник пытается проповедовать смирение для паскудных северных рабов, которые не имеют никакого права рубиться с господами, но его никто не слушает. Ар-Нель и откуда ни возьмись появившийся Анну хохочут у дверей в сад, вазы и статуэтки летят на пол и разбиваются, ширму опрокидывают и топчутся по ней, кроют друг друга последними словами — и всё очень весело. И под занавес Эткуру чуть не убивает собственного писца железякой, выбитой у Ви-Э из руки.

И я потихоньку ухожу.

Я был прав насчёт их прогрессорства. Северяне с их чувством собственного достоинства и внутренней силой могут не только постоять за себя, но и кое-что объяснить тем, с кем вступают в тесный контакт. Ви-Э договорится с Эткуру — и, я надеюсь, Эткуру будет легче понимать северян, пообщавшись с этим забавным кренделем. Актёры — народ креативный.

Устроив таким образом своего будущего резидента в апартаментах условного противника, я иду прогуляться. День стоит на редкость прекрасный.

В саду перекидываюсь парой слов с Господином Ки-А, капитаном Дворцовой Гвардии. В силу приносимой мною государственной пользы, Капитан Тревиль простил мне шуточку со снотворным и теперь слегка помогает собирать информацию. И мне выдаётся свежая порция.

Во-первых, Государя навестили послы из Шаоя. Они не живут на территории Дворца Государева, у них своя резиденция в Тай-Е, в Квартале Гостей. Шаоя — небольшое государство на юго-западе, расположенное страшно неудобно — граничит и с Кши-На, и с Лянчином. Шаоя — монотеисты, но с лянчинцами, естественно, на ножах: кто-то из них неправильно чистит яйца, которые все семь пророков велели разбивать то ли с острого конца, то ли с тупого.