— Я своего командира знаю, — Хенту выпустил Когу и выхватил меч. — Давай, Лорсу, скажи о Львёнке Анну подлость! Дворец в тылу охранял, пока мы подыхали в песках, а?!

Анну положил руку ему на плечо.

— Прости его, брат. Тут — чужая страна, чужой народ… еще и шаоя попадаются в городе, как дома разгуливают… Все устали, домой хотят — вот и срывается… Лорсу, Наставник всякие мерзости про нас всех Когу диктовал, тайком, пока Эткуру не слышит — а твои братья сами эту дрянь отвозили, сами отдавали Льву Львов. Доносы на самих себя. Такие дела, брат.

— Не было такого! — заорал Когу, но лучше бы ему было промолчать.

— Ах ты, обрезанная сволочь! — багровея, прошипел Лорсу. — А ну, говори, на кого успел донести, гнида!

— Это же не я! — сипло взмолился Когу. — Это — Наставник, он меня заставил, говорил, они, мол, с Истинного Пути сворачивают…

Анну не стал вмешиваться, пока волки мстили Когу за ложь и доносы. Он только перешагнул через кишки Когу, вывалившиеся в кровавую лужу, и обтёр сапоги куском войлока. Эткуру привалился к двери спиной — его мутило. Олу улыбнулся:

— Ничего, Львёнок Льва. Оно, грязно, конечно — зато теперь будет тихо, — будто Эткуру было худо от крови, а не от моральной грязи.

— Лев приказывает нам заключить вечный союз с Кши-На, — сказал Анну. — Приказывает поклясться Творцом. А предатели подталкивают Лянчин к войне с Кши-На, к большой войне — хотят, чтобы наша армия сгинула в этих снегах, а в Чангране, который останется без защитников, сел Барсёнок. Так что мы будем говорить с Барсом о мире — я и Эткуру — а потом вернёмся домой и разгоним ту мразь, которая жужжит в уши Льва Львов и хочет его погибели. С нами ли вы?!

И волки преклонили колена, опустившись прямо в кровь.

— Умрём за Лянчин, братья, — тихо сказал Анну. — Умрём за Льва Львов. Со мной ли вы?

И волки согласно склонили головы.

— Охраняйте женщину Львёнка, — сказал Анну. — Это — северная женщина, она — залог мира. Отвечаете за неё. Встаньте, братья.

И свита Львят встала, несколько смущённо отряхивая колени…

* * *

Запись N137-04; Нги-Унг-Лян, Кши-На, Тай-Е, Дворец Государев

Утром Ма-И рыдает горючими слезами, а Юу стоит у постели и бранится.

— Ну Третий, Небеса тебя разрази… Разве можно так себя вести?! Хуже крестьянского мальчишки! За тобой что, сорок нянек должны присматривать?

Ма-И шмыгает носом, вытирает слёзы, но даже не пытается оправдываться:

— А что я, виноват, что Тви хотел меня убить? Между прочим, Второй, он бы всё равно убил меня на поединке — думаешь, я не видел, что он меня не хочет?!

— Третий, — говорит Юу раздражённо, — ну что ты, как маленький… Кто стал бы убивать Официального Партнёра из Дома Государева?! Этот Тви тебя на руках таскал бы всю жизнь…

— Ты со мной, как с Сестрой, — говорит Ма-И обиженно. У него даже высыхают слёзы от такого оскорбления.

— Да ты посмотри на себя, Третий! Убивали его… Рожать тебе, рожать! И не спорь. Я напишу Господину Управляющему, в деревню поедешь. Пока Мама тут всё не уладит.

— Я… — начинает Ма-И робко, собирается с духом и выдаёт. — У меня тут поединок назначен!

— С Никовым стеклодувом… ага… хочешь босиком из дому сбежать? С Вершины Горы? Нет, в деревню, в деревню! Лечиться от мечтательности! И не рассуждай, Неба ради…

Люди Юу забирают Ма-И из моей комнаты.