— Прошу меня простить. Актёр подойдёт.
Ви-Э смотрит на него влюблёнными глазами.
— Что заставило тебя так круто изменить позицию? — спрашиваю я.
— Он — человек в беде, — говорит Ар-Нель своим любимым отвратительным тоном: "Элементарно, дорогой Ватсон!". — Я не знаю, что было бы со мной, попади я в похожую историю. Я не знаю, что стало бы с людьми, которых я уважаю. Мне хочется сказать, что я выше воровства и прочих мерзостей — но я не голодал и не мёрз.
— А если всё это враньё? — говорю я. Мелкая подначка.
— Если бы этот Юноша хотел солгать, он солгал бы, что не крал, — пожимает плечами Ар-Нель. — Сказал бы, что он — бедный актёр, которого собирались казнить ни за что… Оставь, Ник! Разве ты не видишь его желания искупить сотворённое зло?
Вот так, дорогие земляне. В Кши-На воровство — однозначное зло. Без вариантов. Понять можно — но наказание не отменяется. Ар-Нель сочувствует, но ничем не поможет. Робин Гуд — в пролёте…
— Приведи его в порядок, Ник, — говорит Ар-Нель. — Я удаляюсь. Мне хочется навестить Маленького Львёнка, чтобы с ним познакомиться. Не будем ставить его братьев в известность?
— Пока не надо, — киваю я. Мне не предсказать реакцию Львят на то, что Элсу принимают при дворе Государевом.
Ар-Нель уходит, а мы с Ви-Э отправляемся в мои покои — приводить Ви-Э в божеский вид.
У дверей, ведущих на мою территорию, сталкиваемся с Ри-Ё. У него мокрые волосы, а вид довольнёшенек; он держит в руках какой-то предмет, завёрнутый в несколько слоёв шёлка.
— Где ты бегаешь? — говорю я. — Я тебя разыскивал. Надо было устроить это чудо — ему пришлось три часа торчать в комнате прислуги, а лучше бы было вымыться в это время…
Ри-Ё смущается.
— Простите меня, Учитель, — говорит он виновато. — Вы сказали, что вас до вечера не будет — и я ходил в квартал стеклодувов.
— Хотел увидаться с И-Цу? — спрашиваю я.
— Семья И-Цу заключила новый договор, — говорит Ри-Ё. — У него другой Официальный Партнёр, меня он видеть не хочет… нет, Учитель, я заходил к Господину Се-Хи, заплатил ему чуть-чуть, чтобы он позволил мне воспользоваться его оборудованием…
— Бедный Ри-Ё, — говорю я, — ты с этой придворной суетой просто соскучился по работе?
Ри-Ё кивает, разворачивает шёлковый платок.
Внутри свёртка — прелестная вещица: высокий узкий сосуд для ароматической смеси, зеленовато-синего стекла, с тонко и точно вылепленным цветком ириса вместо пробки.
— У тебя, всё же, способности, дружище, — говорю я. — Ты — настоящий художник. Очень здорово.
— Правда?! — радостно восклицает Ри-Ё. — Я хотел подарить это одной особе… Чтобы эта особа не думала, что я олух неотёсанный, с дурным почерком и вообще…
Ну что ты будешь делать…
— Особе, конечно, понравится, — говорю я. — Но имей в виду, Партнёр особы уже решён и поединок назначен. Так что — фенечку дари, но на сильные чувства не рассчитывай. А сейчас мне придётся послать тебя в город, в лавку готового платья. Ты купишь человеческие тряпки для другой особы, вот для этой — вы с ней, вроде бы, похожего телосложения…
Ри-Ё смотрит на Ви-Э, Ви-Э подмигивает. Ри-Ё сдерживается, чтобы не прыснуть:
— Это тот парень, которого вы хотите представить Принцу Эткуру, Учитель?
— Оэ, солнышко! — возражает Ви-Э. |