Когда я вижу, как они веселятся на пирушках, мне хочется объяснить им, как они правы, радуясь каждому мгновению жизни. Но я не хочу, чтобы они просто спивались. Пусть любуются закатами, любят женщину, прочувствуют жизнь во всей ее полноте. Хочу, чтобы каждый из них стал отцом и снова увидел собственного отца. Однако я знаю, что нет никакой гарантии, что через пару недель или месяц все они будут по-прежнему живы. А потому я стараюсь держать дистанцию, ибо помню, что именно мне придется укладывать вещи тех, кто не дожил, и писать письма их близким».

У Монкрифа возникло глупое желание довериться Кэтрин, рассказать, как трудно ему возвращаться домой, а в этом он не признавался даже Питеру. Но он промолчал, готовясь мужественно перенести встречу с оставшимися членами своей семьи.

Глава 6

Огромный внешний двор вел к подъемному мосту, по которому вскоре и прогрохотала коляска. Кэтрин чувствовала, как сердце колотится в груди, и боялась, что выглядит слишком испуганной.

– Говорят, Балидон может соперничать с Уориком, одним из величайших английских замков.

– Наверное, так и есть. – Кэтрин чувствовала, что ей трудно дышать.

– Сначала здесь была глинобитная постройка, но поколения моих предков за века воздвигли этот замок. Конечно, я сомневаюсь, что он когда-нибудь потребуется для защиты. – Монкриф улыбнулся. – Мир стал куда цивилизованней.

– Именно поэтому вам пришлось провести последние четырнадцать лет в боях.

Широкая улыбка герцога означала, что он оценил сарказм. Удивительно, но Монкриф раздраженный нравился Кэтрин куда больше, чем Монкриф любезный.

Коляска остановилась на полпути между внутренними воротами и величественной лестницей к аркообразной дубовой двери. Кэтрин показалось, что они должны войти в собор, а не в обычное жилье, пусть даже жилье герцога Лаймонда.

Непогода не отступала. Монкриф снял плащ и накинул его на голову Кэтрин, чтобы уберечь от потоков воды. Они вышли из кареты и бегом побежали к лестнице.

– Ничего не бойтесь.

– У меня есть причины бояться, – возразила Кэтрин, вытирая лицо полой плаща. – Мне предстоит встреча с вашей семьей.

Монкриф опять улыбнулся, на этот раз менее искренне.

– Мне тоже, – пробормотал он. – И кто это будет – тайна для нас обоих.

Кэтрин бросила на него раздраженный взгляд.

– Что вы имеете в виду, почему тайна?

– Кэтрин, я не был дома четырнадцать лет и понятия не имею, каких родственников собрал под этой крышей мой брат. Если бы он имел детей, я не был бы сейчас здесь. Но возможно, за этой дверью нас ждет целый выводок дядюшек, тетушек, кузенов и кузин.

Монкриф дернул за дверное кольцо, чтобы позвонить. Интересно, кто-нибудь услышит их сквозь эту бурю?

Дверь открыла высокая тощая женщина с безупречно прямой спиной, отчего вся ее фигура напоминала заглавную букву «Т». Очень пухлые губы странно смотрелись на худом, угловатом лице. В темных волосах виднелись седые пряди. Казалось, природа еще не решила, молода эта женщина или уже старуха.

– Да? – При этом слове в движение пришла только нижняя часть ее лица. Не моргнули глаза, не сдвинулись с места брови, а ветер не шелохнул ни единого волоска на ее голове.

Монкриф сделал шаг и встал перед Кэтрин, как будто хотел защитить ее от столь неласкового приема. Обитатели дома наверняка знали о его приезде. – Гортензия? – спросил он.

– Монкриф? Это ты? – Женщина вдруг улыбнулась, изобразив на лице любезность, отступила в сторону и сделала неловкий приглашающий жест.