Тогда Кэтрин лишь молча кивнула ему. А теперь обратилась с вопросом:

– Вы знали моего мужа, Питер?

– Герцога, ваша честь? Да, мадам. Я служил с ним в Северной Америке, – гордо заявил он.

– Не Монкрифа. – Кэтрин покачала головой. – Гарри Дуннана.

Питер был еще слишком молод, не владел эмоциями так, как Монкриф, и не умел скрывать чувства, а потому Кэтрин заметила, как напряглось его лицо, а глаза изменили свое выражение.

– Вам не нравился мой муж, Питер?

– Я мало его знал, мадам.

– Но он вам не нравился, – повторила Кэтрин.

– Нет, ваша светлость, – прямо ответил молодой человек и не стал отводить глаза в сторону. Он еще не утерял почти болезненной юношеской честности. – Но я знал многих, кому он нравился.

– Но вы не из их числа.

Питер покачал головой, но не стал ничего добавлять по собственной воле. Однако Кэтрин проявила настойчивость, пытаясь получить от него более, развернутый ответ:

– Почему он вам не нравился, Питер? Питер уставился на огонь.

– Он слишком много играл, ваша честь. И с лошадьми был жесток. Мы много их потеряли.

Питер поклонился и подхватил ремень, с помощью которого втаскивал сундуки.

– Если это все, ваша честь… – И он попятился к двери, как будто избегая дальнейших расспросов.

– Благодарю вас, Питер.

Молодой человек вышел, а Кэтрин смотрела невидящими глазами ему вслед. Игрок? Гарри? Он никогда не упоминал об этом, а о лошадях всегда писал с любовью.

Кэтрин прошла к сундуку и выбрала одно из писем Гарри. Прочитав первую фразу, она тотчас окунулась в атмосферу того дня, когда получила его. Это письмо пришло одним из первых. Кэтрин всегда чувствовала в нем нечто необычное, там впервые появилась теплота, к которой она привыкла по мере того, как длилась их переписка.

«Моя дорогая Кэтрин!

Квебек – холодный город, это касается не только климата, но и людей. Они смотрят на нас как на оккупантов, и мы действительно оккупанты. Битва за город была очень тяжелой, обе стороны проявили мужество и стойкость. Я не слишком хорошо знаю французский, но все же сумел понять оскорбления, которые противники выкрикивали в нашу сторону. Однако из всех недружественных и неуправляемых здешних общин они – самые гостеприимные. Каждую неделю местные дамы приносят в наше расположение пироги и пирожные. Мне кажется, женщины – это истинные миротворцы.

У меня такое впечатление, что в Колстин-Холле ты горы свернула. Я с большим удовольствием читаю твои рассказы о рабочих, а описание твоих ежедневных занятий действует так, словно я побывал дома.

Ты спрашивала меня об офицерах нашего полка. В целом о нас можно сказать одним словом – военные. Все мы время от времени предаемся мечтам о славе. Большинство из нас родом из Шотландии, многие из мест рядом с Глазго. Есть несколько горцев, но они говорят на своем наречии, и мы почти их не понимаем. Наш полковник мало с нами общается. Думаю, он самый одинокий из всех. Но довольно о нем:

Напиши мне, чем ты думаешь заняться весной?

Мне хотелось бы оказаться рядом, снять тяжкий грузе твоих плеч, но я полагаю, мужчинам и женщинам приходилось разлучаться во все времена. Мужчины уходили на войну, женщины оставались дома. Я думаю, что женщинам доставалась самая тяжелая доля, но если они были похожи на тебя, Кэтрин, то они выживали и здравствовали, я в этом уверен».

Что бы теперь Гарри подумал о ней, такой испуганной и усталой?

Месяц. Всего месяц. Тридцать дней. Как сможет она узнать Монкрифа всего за один месяц? Иногда он странно на нее смотрел, иногда казался нетерпеливым и раздраженным, но Кэтрин не считала его злым человеком.