Монкриф осмотрелся. Сам он выглядел так, словно сошел с одного из здешних полотен.

– Думаю, мы прекрасно устроимся, – заявил он, подошел к кровати и отдернул штору полога.

– Комната совсем не кажется уютной, – робко заметила Кэтрин.

– Думаю, никто и не старался сделать ее уютной. Здесь герцоги родятся и умирают. Здесь вершатся судьбоносные дела. Укладывание в постель сопротивляющихся богатых наследниц – в том числе.

Кэтрин вдруг испугалась, глаза ее расширились, в ногах появилась слабость.

– Кэтрин, вам нечего бояться. Я говорю о прошлом. Но ведь она как раз и есть наследница, и она собирается сопротивляться.

– А моя спальня выполнена в том же стиле? И украшена портретами герцогинь?

– Я много лет не видел покоев герцогини, а потому не знаю.

Кэтрин была так зачарована Балидоном, что забыла о смысле их появления в замке. Она – его жена. Пусть и не по доброй воле, но она стала законной супругой герцога. Предполагается, что она должна забыть Гарри лишь потому, что Монкриф однажды явился к ней в дом и решил, что она нуждается в спасении. Какая дикость!

Возле одного из гобеленов Кэтрин заметила дверь, подошла к ней и взялась за ручку.

– Кэтрин?

Понимает ли Монкриф, насколько сильно в ней желание освободиться?

Дверь была покрыта изысканной тонкой резьбой. Цветы и листья сплетались в причудливый орнамент. Кэтрин против воли задумалась: сколько времени потребовалось резчику, чтобы создать одну только эту дверь? Разглядывая особенно пышную розу, она слушала приближающиеся шаги Монкрифа.

«Не прикасайся ко мне! Пожалуйста!»

Если он до нее дотронется, она рассыплется, как фарфоровая статуэтка!

– Кэтрин?

Монкриф продолжал стоять рядом. Даже не глядя на него, Кэтрин чувствовала, как жесткие линии прорезали его суровое лицо – герцог до мозга костей, да и только.

– Монкриф, я не готова лечь с вами в постель, – чуть слышно произнесла Кэтрин.

– А я не готов к тому, чтобы мое поместье отошло дальним родственникам. Я должен иметь наследника, Кэтрин.

Как бесстрастно звучит его голос!

– Я не родила наследника для Гарри.

– Вы были замужем недостаточно долго.

Кэтрин в задумчивости водила пальцем по вырезанному цветку – примуле? Ей хотелось бежать. Но куда?

– Еще слишком рано.

Монкриф молчал. Тогда Кэтрин собралась с духом и обернулась к нему.

– Мы знакомы меньше недели, – сказала она, поднимая глаза навстречу его напряженному синему взгляду. – Неужели вы не можете дать мне немного времени?

– Какой период вы сочтете достаточным, мадам? – Губы герцога изогнулись в едва заметной усмешке, но взгляд оставался суровым.

Кэтрин не ожидала такого вопроса и не успела найти ответ, как он продолжил:

– В этом браке я не собираюсь вести жизнь холостяка, Кэтрин. А если вы полагаете, что наша близость должна возникнуть после долгих лет знакомства, то я с вами никогда не соглашусь.

– Месяц.

– Отлично. Пусть будет месяц. Но до тех пор вы будете спать в моей постели.

– Разве это необходимо? У нас с Гарри даже не было общей спальни.

Монкриф долго смотрел ей в лицо, затем на его губах появилась странная полуулыбка.

– Едва ли это может служить добрым примером, мадам. Вы будете спать здесь.

И, не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты. Дверь осталась открытой.

Кэтрин прижала лоб к деревянной панели и несколько секунд оставалась неподвижной. Пока герцог не вернулся, она может располагать собой. Хоть несколько минут покоя и мира.