— Обещаю найти такое.

— Это то, чего ты хотела? — спросил Ален, окинув взглядом помещение с низким потолком и толстыми стенами. Прохлада искупала непрезентабельность интерьера. Кафе походило на все те заведения, где он побывал с тех пор, как начал работать в мюзик-холле. Выбрав самый дальний от стойки столик с обшарпанной банкеткой, он заказал лучший ужин из предлагаемых меню блюд и бутылку самого дорогого вина.

— Отлично, — сказала Ева.

Она впервые была вечером в кафе, впервые сидела на банкетке рядом с мужчиной, впервые на столике стояла бутылка заказанного для нее вина. Оглядевшись и поняв, что здесь нет никого из знакомых ее родителей, Ева успокоилась и вздохнула с облегчением.

— Выпей вина, — предложил Ален.

— Позволь мне выпить из твоего бокала, — попросила Ева таким грудным голосом, что у Алена перехватило дыхание от нахлынувшего на него желания. Сознает ли она, что подобные слова воспламеняют мужчину? Нет, конечно, не сознает, подумал Ален, иначе вела бы себя осмотрительней.

Он протянул девушке свой бокал и смотрел, как Ева с нескрываемым удовольствием, словно это был premier cru, не отрываясь, выпила почти все вино. Еве понадобилось немало мужества, чтобы прийти в кафе. Теперь она надеялась, что вино укрепит ее решимость.

Она уже не раз видела Алена за кулисами; он рассказывал ей о Париже, о том, как стал звездой «Ривьеры», не имея музыкального образования. Этот шаг вызвал неодобрение его семьи, принадлежащей к рабочему классу. Из-за кулис Ева, замирая от восторга, смотрела на Алена Марэ — певца, который исполнял баллады о любви и околдовал ее своим удивительным голосом. Вдруг Ева поняла, что сейчас видит перед собой третьего Алена — щегольски одетого утонченного господина в соломенном канотье, прекрасном летнем костюме и шелковой рубашке. Этот изысканный парижанин был так красив и привлекателен, что незнакомые женщины то и дело оглядывались на него, пока они шли от театра к кафе.

Такого, как он, Ева не могла бы встретить в провинциальном Дижоне. Здесь Ален так же отличался от других, как путешественник-европеец от островитян. Ева удивлялась, что нашел в ней Ален, почему позволял приходить к себе каждый вечер, предупреждая Жюля, чтобы никто не беспокоил его в гримерной. Ее внезапно смутило, что она не знает, как вести себя с этим новым Аленом Марэ — пришельцем из другого мира. О чем она станет с ним говорить? Полчаса в его гримерной пролетали незаметно, поскольку они точно знали, что ровно без четверти одиннадцать на пороге появится Жюль, предупредит Алена о его втором выходе на сцену, и им придется распрощаться. Но сегодня все было иначе.

— Можно мне еще глоток? — спросила Ева и жадно допила вино.

— Надеюсь, у мадемуазель Габриэль хотя бы хороший винный погреб? — поинтересовался Ален, размышляя о том, долго ли будет Ева цепляться за этот образ? Для такого неземного создания Ева довольно лихо пила вино.

— О, великолепный! Это единственная роскошь в ее доме. Нет, я несправедлива к ней. Стол у нее тоже хороший. Я ни разу не оставалась голодной с тех пор, как у нее работаю.

— Не слишком щедрая плата за то, что ты растрачиваешь у нее свою юность. Ева, неужели тебе не хочется чего-то большего? Не может быть, чтобы ты всю жизнь собиралась торговать туфлями.

— Конечно нет, — неосмотрительно ответила девушка. Зачем ей мечтать о чем-то большем, если она и так принадлежит к высшему кругу? Поняв свой просчет, она поспешно добавила: — Видишь ли, магазин мадемуазель Габриэль — самый модный салон обуви в нашей части города.