— Уже открыла. Теперь, ради Бога, посади самолет!

— Это называется открыла? Ты должна увидеть все, оглядеться вокруг, посмотреть на землю и понять, что летишь, как птица в небе, и конец света при этом не наступает. Когда первый офицер Мари-Фредерик де Лансель поймет, что законы аэродинамики не изменились и продолжают действовать, я, к своему глубокому удовлетворению, сочту возможным официально объявить, что ее глаза открыты.

— Ох, как ты любишь издеваться, чертов ублюдок! Для тебя нет большего удовольствия, чем мучить меня. Зачем только я тебе все рассказала, такому самодовольному, наглому, гнусному, подлому подонку! Как вообще могла дать тебе хоть малейшее преимущество над собой!

— Эй, да ты и вправду открыла глаза! У меня есть теория: невозможно злиться с закрытыми глазами. Не смотри так сердито! В этом есть свой смысл, не так ли?

— Оставь свои теории до посадки. Ты ведь обещал.

— Я сказал, когда ты оглядишься вокруг, посмотришь на землю, а ты пока посмотрела только на кабину самолета. Ты как будто в автомобиле.

Стиснув зубы, Фредди осторожно повела глазами из стороны в сторону, потом, не меняя положения тела, медленно придвинулась на несколько сантиметров к иллюминатору и посмотрела вниз и тут же вернулась в прежнее положение, уставившись в ветровое стекло.

— Увидела что-нибудь интересное?

— Очень забавно!

— Да? Ну и что же ты увидела? — настойчиво спрашивал Джок.

— Проклятый ублюдок! Увидела то же, что и всегда, а ты думал, стадо слонов?

— Никогда не знаешь… Это прелестное дикое место на самом краю пустыни — можно потеряться, пока узнаешь его.

— Ты думаешь, я его не знаю?

— А ты что, хорошо знакома с местным ландшафтом? — спросил Джок.

— Ты прекрасно знаешь, что в этих краях я училась летать и с маленького аэродрома неподалеку отсюда совершила своей первый полет.

— Я не знал. Да и откуда мне знать? Ты думаешь, мне хорошо известны подробности твоей биографии?

— Наверное, нет. — Фредди стало смешно. В самом деле, откуда ему знать. Опытные пилоты никогда не рассказывают, где и когда совершили первый полет — разве что собравшись вместе и вспоминая прошлое.

— Не помню, рассказывал ли я тебе о своем первом полете? — спросил Джок.

— Нет, да и плевать мне на это. Я хочу только приземлиться, — гневно потребовала Фредди.

— Хорошо, прекрасно. Минуточку! Сейчас я тебе об этом расскажу. Это было в день моего шестнадцатилетия. Мой инструктор, конечно, знал, что я до смерти хочу полететь сам. У меня было девять часов, и я сгорал от нетерпения. Дело было на маленьком аэродроме поблизости от Сан-Хуан Капистрано. Я пришел после школы и немного опоздал, но подумал: сегодня или никогда. Ну вот, мой инструктор дал мне выполнить все упражнения, даже самые рискованные, ни словом, ни взглядом не показывая своего к этому отношения. Потом, когда время урока истекло, этот парень — Господи, никогда его не забуду! — говорит: «Джок, веди самолет к месту парковки». Когда мы туда подрулили, он, как всегда, спрыгнул первым и сказал: «Знаешь, сынок, пойду-ка выпью кофе — тебе еще рано его пить, — а ты пока полетай, сделай упражнения еще несколько раз. Увидимся позже». И ушел не оглядываясь. Так вот, вначале я удивился: неужели он хочет, чтобы я летел один! А потом вскочил в самолет, издал дикий вопль и поднял машину в небо… да… Знаешь, Фредди, что я при этом почувствовал? Это ведь невозможно описать! Понять может только тот, кто испытал это сам. Мне хотелось не возвращаться на землю, а летать всю ночь, пока не кончится топливо, пока не увижу мерцающие звезды.