После полуночи тут, как правило, никого нет поблизости. Миддлсуорт не опасался, что кто-нибудь выстрел услышит. Сэм Девилья, спавший наверху под действием снотворного, безусловно не слышал. Правда, лорд Эш вроде бы уловил среди ночи отзвук выстрела и, по его словам, — доктор Фелл взглянул на Дика, — об этом рассказывал вам во время утренней встречи. Однако лорд Эш перепутал тот выстрел с другим, прозвучавшим вскоре после пяти часов утра. Что касается Миддлсуорта, первая часть замысла была теперь надежно подготовлена. Он закрыл шторы на всех окнах коттеджа, включил везде свет, чтобы он наверняка погас до утра, и спокойно пошел домой.

Пока ничего страшного не произошло. Пока нет. А вот случайность могла погубить Миддлсуорта, так как его рано утром вызвали к больной. Но больная оказалась горничной из «Эшхолла», что как нельзя лучше соответствовало его целям.

Он ушел из «Эшхолла» без двадцати пять утра, довольно взволнованно известив лорда Эша о своем намерении прямо отправиться в Гастингс, и поехал в собственной машине по направлению к Хай-стрит. Оставил там автомобиль и направился по Галлоус-Лейн. Хорошо представляю себе, как он шел в серых утренних сумерках; хорошо представляю, что его сердце было столь же холодным, как руки.

Он, конечно, еще раньше успел заглянуть в освещенные окна коттеджа мистера Маркема, видел мистера Маркема, спавшего на диване; видел на столике полную, непочатую бутылку виски и сифон с содовой. Возможно, опять заглянул, убедился. И потом уже направился к коттеджу.

Электричество давно погасло. В доме было темно, зябко — время вполне подходящее для убийства и обмана. Наверху Миддлсуорт удостоверился, что Девилья по-прежнему спит. На случай, если бы он проснулся, Миддлсуорт приготовился связать его мягким крученым поясом от халата, который не оставляет следов, заткнуть рот носовым платком и заклеить пластырем.

Впрочем, ничего подобного не потребовалось. Он отнес жертву вниз — Девилья маленький, а доктор Миддлсуорт крупный мужчина, — усадил в мягкое кресло так, чтобы траектория полета ранее выпущенной пули проходила прямо над его макушкой.

И наконец, как только комнату осветил первый проблеск зари, закатал рукав халата, надел перчатки, ввел в вену на левой руке Девильи полный шприц синильной кислоты.

Доктор Фелл помолчал.

Несмотря на жаркий день, сердце Дика Маркема заледенело. Он как бы видел в комнате движущиеся на рассвете тени, зловещие тени: врач в перчатках, вздрогнувшее в последний раз тело, возившихся в деревьях за окном птиц.

— Потом, — продолжал доктор Фелл, — он запер комнату. Понимаете, теперь можно было ее запереть, ибо пуля уже пробила в окне отверстие. Мы постоянно твердили о «запертой» комнате. Но, гром и молния, она не была заперта со всех сторон! Вот в чем суть! Девилья сказал чистую правду, заметив, что нельзя говорить о запертой комнате с дыркой от пули в стене. Миддлсуорт взял коробочку кнопок, артистично рассыпал их на полу под левой рукой мертвеца. Запер изнутри дверь на ключ и на засов. Наконец… Хэдли, сделайте одолжение…

Суперинтендент Хэдли мрачновато кивнул, встал и вышел из комнаты.

— В пятницу вечером, — напомнил доктор Фелл, — я выступал с небольшой речью об окнах. Прошу вас осмотреть вот это окно и вот это пулевое отверстие. Отверстие находится под стыком рам, дюйма на три ниже, слева от шпингалета. Очень хорошо!

Я беру обычную кнопку, втыкаю в оконную раму — в горизонтальную раму прямо передо мной, отметив линию стыка рам, — над пулевым отверстием, чуть левее.

Далее беру очень крепкую черную нитку вот такой длины, — доктор Фелл, словно фокусник, вытащил нитку из объемистого бокового кармана, — и готовлю фокус.