А потом они обустраивали почти готовый к ее приезду Энчантресс. Она отдавала ему все свое сердце — ведь это был ее первый настоящий дом. Боль и ужас постепенно уходили в прошлое, и даже потеря ребенка, которую, казалось, ничем нельзя было компенсировать, все это было уже в прошлом.

Бриарвуд было решено продать, но многое из обстановки и самые любимые слуги во главе с Мэри Имс перекочевали сюда, в Энчантресс. Финансовые вопросы они решили полюбовно и быстро, каждый из них мог тратить деньги на свои нужды, на нужды Энчантресса, но солидная сумма была отложена для их будущих детей.

Как-то в разговоре Стелла заметила Бет:

— Слушай, у тебя теперь какое-то другое выражение лица!

Бет вспыхнула и призналась, что безумно любит своего мужа и ничего с этим поделать не может.

Стелла потрепала ее по руке и подумала про себя, что Рафаэль тоже стал другим. Он подобрел, что, с точки зрения Стеллы, вовсе не означало, что он во всех ситуациях будет таким.

Стеллу потрясал оттенок, с которым он называл Бет Англичанкой. Так мог говорить только беззаветно влюбленный мужчина.

Однажды Мануэла одевала Бет к ужину. Она делала это очень старательно. А Бет в это время задумалась о том, как отличается ее прежний брак от нынешнего. Она вспоминала, что Натан был добр к ней, но не любил ее. И ей стало жалко тех безвозвратно потерянных лет. В этот момент Мануэла поздравила ее с тем, как она прекрасно выглядит, и Бет тоскливо вздохнула по ушедшим годам. Мануэла испугалась:

— Что-нибудь не так, сеньора, не так сидит юбка? Бет рассмеялась и успокоила верную служанку. Она пояснила, что подумала о неприятных вещах, а этого в такой хороший день делать не следует.

Бет осмотрелась. Как много здесь всего, за что я должна быть очень благодарна, подумала она. Через полуоткрытую дверь, которая вела в их спальню, она видела Рафаэля, ожидавшего ее, чтобы спуститься вместе вниз к Родригесам. Она удовлетворенно улыбнулась. Нет, ей никогда больше не надо думать о прошлом, что было, то было!

Но Мануэла не могла успокоиться, она спросила:

— Вы сумели объяснить ему, что сделала Консуэла? Он знает правду? Бет мягко успокоила ее:

— Да, он все знает.

Рафаэлю не терпелось узнать, почему Бет задерживается, и он вошел в ее комнату. И входя, услышал слова служанки:

— Он что, знает и то, что вы были девственницей, когда он первым взял вас в тот полдень? Глаза Бет сверкнули:

— А вы-то…

А Мануэла спокойно напомнила:

— Ведь это я мыла вас тогда, сеньора. Я видела кровь на простынях. — Пожав плечами она добавила:

— Господи, это было так очевидно!

Бет покачала головой:

— Но Рафаэль не заметил этого, и поскольку это звучит не правдоподобной сказкой, я, наверное, и не стану ему этого рассказывать. Да теперь, Мануэла, это и не важно. Он любит меня, и пора прошлому дать умереть. Мне даже трудно было бы объяснить ситуацию с Натаном, а не поняв одного, человек будет не в состоянии понять и другого. Пусть все останется как было. Сейчас мы счастливы и, наверное, не стоит ворошить того, что случилось в проклятый день.

Побледнев от того, что он услышал, буквально в шоковом состоянии Рафаэль скрылся за дверью. Ему требовалось хотя бы несколько секунд, чтобы прийти в себя. Она была невинной! И он вспомнил тот короткий, мимолетный момент, когда подобная мысль пришла ему в голову.

Он сделал глубокий вдох, в нем проснулся примитивный, дикий самец, который возликовал, что это именно он сделал ее женщиной в тот памятный полдень в Новом Орлеане.