Яков по-отечески покачал головой.

– Это, прости, бардак, а не кризис. Кризис – это препятствие на пути к цели. Ступенька на лестнице. Барьер перед финишем. А у тебя… какая у тебя была цель?

«Повыпендриваться!» – чуть не ляпнула Алка.

– Доказать Валере… ну и себе… что я крута.

– «Доказать» – это не цель. Вернее, цель, но не настоящая. Поэтому твой мозг и не мобилизовался.

– И что теперь? – насупилась Алла.

– Будем тебя шлифовать.

Наконец Алка узнала, чем занималась вся их шайка-лейка, когда не лечила ее от суицида.

Больше всего времени и сил отнимала слежка за подопечными (как называл их Яков). У каждого потенциального самоубийцы в телефоне стоял жучок. У некоторых еще парочка была установлена в квартире. Даже в ванной.

(«Не волнуйся, – успокоила Алку Панта, – у тебя не было. Только камера в пингвине. Мы в тебе были уверены… почти».)

Жучки передавали звук и видео 24 часа в сутки. И всегда кто-то отсматривал видео. Чаще всего – Пантера, реже всего – Земекис. Алку тоже начали привлекать, хотя ее бесило часами напролет пялиться в монитор и слушать всякую ерунду.

Изредка – не каждый день – на подопечных оказывали «точечное воздействие». Хантер, Панта, а то и сам Яков «случайно» встречались с суицидниками и ловко направляли их мысли и действия в нужное русло. Вот это Алке нравилось больше, но ее пока к людям не подпускали. Пока участие Аллы ограничивалось только походами в магазин за едой для всей компании.

Хотя, если честно, обычно еду заказывали по интернету.

Единственной отдушиной оставались тренировки у Боревского на автодроме. Вот уже где Алла отрывалась от души!

Ну и еще походы к маме, которую вот-вот должны были выписать, но каждый раз при осмотре находили какое-то осложнение. Выглядела мама при этом совершенно здоровой и избыток энергии выплескивала на разговоры с дочерью. И снова «юрфак», «репетиторы», «ЕГЭ»…

Через две недели Алла взвыла.

Дома Алка включала компьютер по привычке. На самом деле после многих часов слежения ее от монитора воротило. Даже КапляМрака была заброшена. Если бы она не увидела в почте личное сообщение, не полезла бы на страничку.

«Я не думала, что захочу с кем-то попрощаться, но вот… пишу тебе. С тобой я была не одна. Спасибо, что давала мне силы».

Алка прочитала сообщение и поморщилась – что за мелодрама. Впрочем, Жесть всегда была склонна к красивым словам.

«А чего прощаться-то?» – написала Алка.

«Я б написала тебе стихи, но я не умею. Я ухожу. Я любила жизнь, я любила жизнь… второй день про себя повторяю».

Алка насторожилась.

«Жесть, эй! Ты давай без резких движений!»

«Я буду прыгать плавно».

«Ты где?»

«Под шпилем».

Алка вспомнила свою неудавшуюся попытку, вспомнила помидор, размазанный по балкону.

«Жесть, уходи оттуда!»

«Я родилась в 23:06. В это время и уйду».

Алка опомнилась уже одетая, выходя из квартиры. Деньги, ключи, телефон, запасная батарея, папе можно не звонить, он все равно придет под утро.

Гастроном «Под шпилем» еще работал. На парковке попадались люди с тележками, Алка подумала, что это хорошо, проще будет затеряться в толпе, если придется уводить Жесть силой.

Во дворе Алка сориентировалась быстро. Пока ехала, успела прочитать в сети, что выход на крышу здесь через четвертый подъезд, на домофоне набрала первую попавшуюся квартиру и бодро отрапортовала, что она из центра соцзащиты населения для анкетирования и опроса в связи с предстоящими… Дверь открыли, не дослушав.