— Это после того, как и король, и императрица, и все придворные в один голос заявили, что знать ничего не знают про Оливье? — недоверчиво спросил Хью.

— Даже после этого. Здесь наверняка был хоть один человек, знавший правду, — уверенно заявил Кадфаэль. — И кроме того, Хью, подумай об Иве. Сейчас он под защитой императрицы, но будет ли этого достаточно? Да ему и самому не видать покоя, пока не выяснится, кто совершил то, чего он, безусловно, не совершал. Прошу тебя, дай мне несколько дней, а я в это время малость пораскину мозгами. Кстати, я ведь просил здешних братьев известить меня, ежели они услышат что-нибудь новенькое насчет сдачи Фарингдона. Вдруг да найдется человек, знающий ответ на все наши вопросы?

— Ну что ж, — неуверенно промолвил Хью, — на пару дней я, пожалуй, могу остаться. Ей-Богу, мне было бы не по себе возвращаться без тебя. Да и насчет Ива ты прав — парнишка будет терзаться, покуда не изобличат истинного убийцу. Стоит попытаться найти виновного, если, конечно, — Берингар усмехнулся, — можно считать виновным человека, избавившего мир от де Сулиса. О нет, нет, Кадфаэль, не говори ничего. Я прекрасно знаю, что убийство есть убийство. Это смертный грех, и совершивший его виновен и перед людьми, и перед Богом. Такое злодеяние не должно остаться безнаказанным, кем бы ни был убитый… Кстати, хочешь еще раз взглянуть на рану? Это был точно нацеленный удар кинжалом, причем нанесенный спереди, а не сзади, из засады. Там, в галерее, было темно — хоть глаз выколи. Но де Сулис был человеком бывалым и мечом владел нехудо. Он не из тех, кого легко застать врасплох.

Кадфаэль призадумался, а потом кивнул.

— Да, давай-ка еще разок осмотрим тело. И его вещички. Они небось все еще на попечении приора. Разрешат нам на них взглянуть, как ты считаешь?

— Я думаю, что епископ противиться не станет. Он разгневан не меньше нас, ведь убийство произошло на его земле.

Бриан де Сулис, покрытый полотняным покрывалом, но еще не облаченный в саван, покоился на каменных плитах в часовне. Городские плотники уже мастерили для него фоб. Похоже, кто-то — не иначе как Филипп — не пожалел денег, чтобы обеспечить ему достойное погребение.

Кадфаэль откинул покрывало как раз настолько, чтобы можно было увидеть рану — тонкий, темный, с посиневшими краями разрез длиной не больше ногтя. В остальном тело де Сулиса, мускулистое и крепкое, не пострадало. Бледное, как алебастр, лицо сохраняло надменное выражение.

— Его сразил не меч, это уж точно, — уверенно заявил Кадфаэль. — Поначалу, пока кровь не смыли, об этом

трудно было судить, но нынче-то видно — удар нанесен кинжалом. Не слишком длинным — в самый раз, чтобы достать до сердца, но и не коротким, иначе на коже осталась бы отметина от крестовины. Клинок был тонким, очень тонким, и убийца вырвал его из раны мгновенно, как только нанес удар. Искать забрызганную одежду нечего и пробовать — из такой раны кровь фонтаном не забьет. Прежде чем открылось кровотечение, убийцы уже и след простыл.

— Неужто он далее не удостоверился, что сразил наповал? — с сомнением спросил Хью.

— О, он был уверен, что удар достиг цели. Убийца — человек весьма хладнокровный, решительный и умелый.

Кадфаэль вновь прикрыл покрывалом окаменевшее лицо покойного.

— Ну, здесь нам больше искать нечего. Может, пойдем осмотрим место, где все случилось?

Хью и Кадфаэль покинули храм через южную дверь и прошли по северной галерее до третьей ниши. Именно здесь и было обнаружено тело.