|
- Куда? - Ко мне домой, - отрывисто сообщил мужик и бросил трубку. Недоумевая, я взглянула на часы - без пятнадцати одиннадцать. Интересно, что у него случилось. И потом - зовет в квартиру, ведь договаривались, что я с его женой пока знакомиться не буду! Писемский распахнул дверь сразу. Я шагнула в просторный холл. Сразу было видно, что человек не так давно получил богатство и теперь хочет его продемонстрировать. Или это убранство на Ксюшин вкус? С потолка свисала чудовищная люстра - бронза с хрусталем. Нечто подобное находится в Колонном зале и вполне уместно там, в квартире же подобный светильник просто подавляет. На полу, прямо от дверей шел белый мохнатый ковер. Я с сомнением покосилась на свои сапоги. - Где у вас тапочки? Но хозяину, очевидно, было плевать на полы, потому что он буквально вытряхнул меня из куртки и велел: - Идите в кабинет. Уж не знаю, как он ухитрялся работать в подобной комнате! Все стены сплошь завешаны картинами, причем не было ни одного по-настоящему ценного полотна. Скорей всего их покупали для души, по принципу "мне это нравится". Штук пять отвратительных пейзажей, сильно смахивающих на увеличенные почтовые открытки, два натюрморта и тройка полотен с изображением щенков и котят. Здесь опять на полу лежал белый ковер, по стенам выстроились книжные шкафы с собраниями сочинений А. Дюма, В. Пикуля, Л. Толстого и Майн Рида. Очевидно, художественные вкусы Писемского оформились в коммунистические времена. На письменном столе, чудовищно огромном и вульгарно-дорогом, высился новехонький компьютер, и везде, куда ни взгляни, стояли безделушки - бронзовые зажигалки, всевозможные пепельницы, глобусы, писающие мальчики, фарфоровые балерины и позолоченные фигурки собак... - Вот, - сунул мне Олег в руки листки. Я развернула первый. "Дорогой, верь, я полюбила тебя всей душой и не смогла сделать подлость. Не ищи меня, это бесполезно. Оформи развод и живи счастливо. Хочу предостеречь - будь осторожен с красивыми молодыми девушками, которые станут с тобой знакомиться, скорей всего ими будет руководить корысть. Прощай, очень люблю, Ксюша". Следующая бумага - заявление в суд о разводе. - Что это? - удивилась я. - Как видите, - пожал плечами Олег. - Где вы это нашли? Писемский нервно закурил и сообщил: - В театре. - Где? - Мы пошли сегодня во МХАТ, - начал объяснять бензинщик, - там была премьера. Хороший спектакль, но очень тягостный. В антракте они сходили в буфет, съели несколько бутербродов, выпили шампанское... Потом прозвенел звонок, и Ксюша внезапно сказала: - Прихвати мою сумочку и иди в зал, я загляну в туалет. Олег Яковлевич взял расшитый бисером мешочек и сел на место. Тут же потух свет и началось действие. Шли минуты, но жена не появлялась. Писемский подумал, что она опоздала к началу и тетки, стоящие на входе, не пустили супругу в зал во время действия. Мхатовские билетерши крайне ревностно относятся к своим обязанностям. Скорей всего, думал Олег, Ксюша сидит в буфете. Он даже хотел встать и уйти, но места у них были во втором ряду, в самом центре, пришлось бы на глазах у старательно изображающих трагедию артистов поднимать из кресел десять человек, и Олег Яковлевич постеснялся. Лишь только упал занавес, Писемский вышел в холл, но Ксюши нигде не оказалось - ни в буфете, ни в фойе, ни у гардероба. Муж даже заглянул в дамскую комнату, но жена словно испарилась. Самое странное было то, что она ушла без верхней одежды. Красивая шубка из светлой норки преспокойненько осталась висеть на вешалке, да и номерок лежал в кармане у Олега Яковлевича. |
