Мои вьетнамки шлепали по гладкому полу.

–  Вы сказали, информацию прислали вам на почту? – спросила я. – От кого она пришла?

–

Не имею представления. – Он сдвинул брови, глядя на меня с любопытством. – Я решил,

что  письмо  прислал  кто-то  из  канцелярских  работников  департамента  по  вопросам  исполнения

наказаний.  –  Мастерс  остановился  перед  дверью  кабинета.  Раньше,  а  может  и  сейчас  тоже,  здесь

находилась  химическая  лаборатория  доктора  Портера.  –  К  слову,  –  он  пригрозил  пальцем,  –  твои

особенные обстоятельства афишировать не нужно. Уверен, ты придерживаешься того же мнения, но я

хочу сразу все прояснить. Эти ребята не должны узнать, почему ты здесь. Поняла?

–

Да, сэр. Конечно. – Я сжала в кулаке ремешок сумки, висевшей у меня на плече, ощутив

стыд. – И спасибо, что доверились мне.

Взгляд его голубых глаз смягчился. Директор Мастерс улыбнулся.

–

Работать  будешь  в  этом  кабинете.  –  Он  кивнул  в  сторону  двери  лаборатории  доктора

Портера,  затем  вручил  мне  стопку  папок,  которую  держал  в  руках.  –  Тут  собраны  оценочные

характеристики,  которые  расскажут  о  нынешнем  положении  каждого  ученика,  заметки  педагогов,

учебные планы и копии журналов. Ознакомься с ними, и до встречи в понедельник, Кейси.

После  этого  Мастерс  ушел,  оставив  меня  одну.  Я  огляделась,  оценивая  обстановку.  У  меня

накопилось столько  вопросов. Этим  ребятам  по  семнадцать. Что,  если они  не захотят  слушать того,

кто старше их всего на несколько лет? Что мне делать с проблемным поведением? Разумеется, Джаред

и  Джексон  Тренты  уже  не  учились  здесь,  но  я  не  сомневалась,  что  их  сменили  другие  подонки.  И

почему дополнительные занятия по письменной речи проводились в химической лаборатории? Разве у

меня не должны взять отпечатки пальцев, чтобы допустить к работе с несовершеннолетними?

Ох, подождите. У меня уже брали отпечатки пальцев.

Я засмеялась себе под нос, решив, что уж лучше смех, чем слезы. Как быстро все меняется.

Учась  в  школе,  ты  считаешь  себя  умнее  всех,  думаешь,  что  все  твои  планы  осуществятся.

Думаешь, что двинешься по пути к успеху с полными денег карманами и плотным графиком, ведь ты

такой  важный,  и  станешь  именно  тем  человеком,  каким  всегда  хотел  быть,  как  только  окончишь

школу.

Только  никто  не  говорит,  что  в  двадцать  лет  ты  еще  больше  растерян,  чем  в  семнадцать.

Глядя  через  окно  на  дверь  школьного  кабинета,  потерла  руки,  разгоняя  дрожь,  и  задумалась  –  а  не

буду ли я в большем замешательстве в двадцать пять, чем была сейчас. Раньше моя дорога казалась

предельно чистой, а сейчас на ней появилось столько грязи, что я едва могла идти.

Но этим летом мне только ходить и придется. Так как меня лишили водительских прав на год,

я  позволила  Ник  забрать  мою  машину  в  Сан-Диего  и  утешилась  фактом,  что  в  городе  не  осталось

моих друзей – по крайней мере, в данный момент – значит, невозможность водить не станет тяжким

бременем.