— За что? За что, миледи? За то, что я пристал к вашему берегу, или за то, что не умер, несмотря на то, что вы метко прицелились? А… за то, что я с вами обращаюсь подобным образом?..

Он приподнялся, борясь с темнотой перед глазами, и его пальцы скользнули по внутренней поверхности ее обнаженного бедра.

Краска разлилась по ее лицу — от злости, а может быть, от какого-нибудь другого чувства. Он рассмеялся, но боль снова обрушилась на него. Она ранила его своей проклятой стрелой, она брыкалась, кусалась, царапалась, и он будет последним глупцом, если не поймет, что красивый враг может тоже быть смертельно опасным. Он ожесточился против ее красоты и против своего дикого желания, которое возникло во время яростной схватки от прикосновения к ее мягкому обнаженному телу.

— Не бойтесь, английская ведьма, — сказал он с усмешкой, пока его рука свободно скользила по ее бедру в опасной близости от сокровенных мест. — В вас нет ни мягкости, ни нежности, ни привлекательности, миледи. Или я убью вас или возьму в плен, вот и все. Если мне нужна женщина, я беру такую, какой она должна быть: чувственную и нежную. И не злите меня, мадам, потому что может произойти бессмысленная жестокость.

— Что еще можно ждать от викинга, кроме дикости и убийства? — бросила она.

Он ухмыльнулся, преодолевая соблазн ударить ее. Он заставил себя медленно улыбнуться. «Боже мой, где же Ролло?» Он видел все сквозь красный туман, но даже сквозь этот туман она была прекрасна и… смертельно опасна. Пряди ее огненно-золотых, благоухающих как весенние цветы волос опутывали его лицо. Ее серо-голубые глаза были широко открыты и прекрасны, несмотря на то, что излучали дикую ненависть.

Ее груди вздымались и опускались, туго натягивая платье.

— Может, ты и станешь моей, — прошептал он.

Он коснулся ее щеки, но она резко откинула голову назад. Его пальцы скользили по шее, накрыли грудь, ощутив ее мягкость. Его палец стал описывать круги вокруг соска, и он отвердел. Она часто задышала и яростно замотала головой. Ее глаза были широко раскрыты и сверкали от гнева.

— Не смей, викинг! — выкрикнула она.

Он нахмурился, удивляясь, почему она снова и снова настаивает на его родстве с викингами, несмотря на то, что он приехал из Ирландии. Не то, чтобы это оскорбляло его — он не стыдился отцовской крови, — но ведь он приехал из страны своей матери.

Он сжал пальцы, чтобы причинить ей боль, потому что опять закипал от гнева. Он знал, что времени у него оставалось немного.

— Я хочу знать, что здесь происходит, — с угрозой сказал он.

Она некоторое время молча смотрела на него. Он освободил ее запястья и потянулся за ножом, туда, где он упал. Он уже дотянулся до него кончиками пальцев, когда внезапно его охватила слабость. Из раны ручьем потекла кровь.

Он изо всех сил старался не потерять сознание. Боролся, чтобы его голова оставалась ясной.

— Нет, миледи, — начал он, — вы мне скажете, кто властелин этих земель и почему… — он замолчал.

Эрик опять терял сознание. Он повалился вперед. Похоже, он умирает. Великий воин, Сын Волка, почти умирает, и эта девчонка убьет его, как только он закроет глаза и упадет без памяти.

Он почувствовал, как она зашевелилась под ним. Она оттолкнула его, а он вдруг стал безразличен ко всему. Она стояла на коленях, склонившись над ним, не отводя взгляда от его голубых глаз. Потом потянулась за ножом. Он еще крепко сжимал его, но силы быстро таяли. Она ударила его по руке, держащей лезвие. Он слышал ее прерывистое дыхание, отчаянные всхлипы. Она хотела убить его, и ей нужно было оружие.

— Милорд, где вы?

Наконец-то Ролло! Послышался стук копыт, и Эрик понял, что помощь пришла.