Журавлев сидел в глубине салона в среднем ряду и не мог набраться смелости подойти к ней. Он ожидал увидеть нечто другое. Еще в аэропорту появление Таи его обескуражило. Он был уверен, что увидит ее такой, какая она есть. От кого ей прятаться? Куда хочу, туда лечу. И вот к Шереметьево подъезжает такси, и из него выходит Ольга Ципканская в норковой шубке, без головного убора с одной лишь сумочкой в руках. Зачем? Почему? Что за маскарад? Она же в розыске? Это же аэропорт?…

Стоп! И тут до него дошло. Ольга убита неделю назад, и ее сняли с федерального розыска. Мертвых преступников не ищут. Второй удар он получил на таможенном пункте. Когда узнал, что дамочка, прошедшая на посадку – гражданка Швеции Ольга Шверник. О чем это говорило? В первую очередь, о том, что Ольга не ездила к Гортинскому, а, получив паспорт, улетела в Швецию обрабатывать заказчика, с чем ее и можно поздравить. Впрочем, поздравлять уже некого. Таисия работала в Москве в одиночку. Но зачем же Ольге понадобилось приезжать в Москву, рискуя попасть в руки властей. Улик и свидетельских показаний против нее столько, что ее не спас бы ни один адвокат. Пожизненное заключение обеспечено. Сто процентов!

И даже сейчас, когда стало все понятным – и цели, и средства, и планы, – он понимал, что нерешенных вопросов больше, чем разгаданных.

Наконец, он набрался храбрости, встал со своего места и, пройдя по проходу полупустого самолета, подсел рядом к девушке. Аромат ее духов на сей раз был другим, более нежным и воздушным.

Она повернула голову и глянула на соседа. Улыбка вдруг исчезла с ее лица, и она вздрогнула.

– Добрый день, Тая!

– Как вы здесь очутились?

– Лечу в Швецию по неотложным делам.

– По каким еще делам?

– Не беспокойтесь так. Все хорошо. Только должен признать, что быть блондинкой вам больше к лицу. И голубые глаза излучают больше света.

Тая схватилась за голову, словно резкий порыв ветра едва не сорвал с нее шляпку.

– Нет-нет, все на месте.

– Как же вы меня узнали в таком случае?

– Я вас знаю с детства. Как вы жили, чем дышали, как всю жизнь завидовали своей сестре, которой все преподносилось на тарелочке с голубой каемочкой, а вы каждое благо выбивали для себй потом и непосильным трудом. Несправедливо, правда?

– Вы из уголовки?

– Боже упаси. Я кукловод. Я человек, который дирижировал огромным и совершенно не сыгранным оркестром. Очень многие из игроков фальшивили. Но к вам у меня претензий нет. Виртуозная игра. Знали бы вы, сколько раз я вам аплодировал. Вы достойны восхищения. Жаль, что государства не понимают такой музыки. Они подвергают казни самых лучших и талантливых.

– Хватит дурачиться, Дик. Кто вы?

– Девятый.

– Что за бред?

Журавлев достал из кармана журнал «Профиль» десятилетней давности и открыл страницу, где опубликовано интервью с Гортиским.

– Вы и сами, вероятно, не раз ломали себе голову, кто же отсутствует на одном из мест, где стоит пустой стул. А отсутствовал фотограф, который сделал этот снимок. В данном конкретном случае этим фотографом был я.

– Ну допустим. И что из этого?

– Когда ваш муж, я имею в виду господина Шверника, так как вы хотите на данный момент быть его женой, познакомился с господином Гортинским в Альпах и предложил ему сюжет для романа, я отдыхал там же. Вместе с Гортинским. В книге естественно обо мне ничего не сказано, так как план и все остальное придумал я.

Гортинский лишь присвоил себе идею и разработку, а мне пришлось уйти в тень.

Это я оценил неординарный талант вашей сестры и подбросил в дом Гортинского пленку, журнал и рукопись. Гортинский в доме таких вещей не держал. И это я помогал вам в работе, но более тонко и с наименьшим риском.