– Почему? – спросил я, – разве он был настолько печальным?

– Печальным? Нет, – ответила Люси.

Никто из сидевших в лодке не сомневался, что они глядят за Край Света, в страну Аслана.

В этот момент лодка с треском села на мель. Теперь даже для нее стало слишком мелко.

– Отсюда, – сказал Рипичип, – я поплыву один.

Они даже не пытались помешать ему, так как теперь все, что происходило, казалось предначертанным судьбой или произошедшим когда-то раньше. Дети помогли Рипичипу спустить на воду маленькую лодочку. Затем он снял свою шпажку «Она мне больше не понадобится», – пояснил он и отшвырнул ее далеко в сторону в заросли лилий. Она втолкнулась в дно вертикально, так что рукоять ее осталась над поверхностью воды. Затем Рипичип попрощался с детьми, стараясь выглядеть печальным ради них: на самом же деле он дрожал от счастья. Люси в первый и последний раз в жизни взяла его на руки и погладила. А затем он торопливо уселся в свою лодочку, взял весло, и течение подхватило его и понесло прочь, превращая в черную точку на фоне лилий. Но на волне не росло никаких лилий – это был ровный, зеленый склон. Лодочку относило все быстрее и быстрее, и вдруг она взлетела на гребень волны. Лишь одно мгновение видели дети ее силуэт и Рипичипа на самой вершине. Затем они пропали из виду, и с тех пор больше никто на свете не встречал доблестного Рипичипа. Однако, мое мнение таково, что он добрался невредимым до страны Аслана и живет там и по сей день.

Как только встало солнце, очертания гор за пределами мира растворились в нем. Осталась только волна, да синее небо за ней.

Дети вышли из лодки и побрели по мелководью – не к волне, а на юг, оставляя волну слева от себя. Они не смогли бы объяснить вам, отчего они так сделали: это была судьба. На «Рассветном Путнике» они чувствовали и вели себя совсем, как взрослые. Но теперь они испытывали совершенно противоположное чувство и предпочли взяться за руки, пробираясь через лилии. Они не ощущали усталости. Вода была теплой. С каждым шагом становилось все мельче и мельче. Наконец они выбрались на сухой песок а потом и на траву. Во все стороны, куда ни глянь, почти вровень с Серебряным Морем простиралась огромная равнина, поросшая тонкой невысокой травой. Она была удивительно ровной: нигде не было даже кротовой норки.

И, конечно же, им казалось, что впереди небо встречается с землей, как всегда бывает на абсолютно ровном месте, где нет деревьев. Однако, чем дальше они шли, тем сильнее становилось чрезвычайно странное ощущение, что здесь и впрямь небо наконец встретится с землей, что оно лишь синяя стена, очень яркая, но вполне реальная, и сделана из какого-то твердого вещества. Больше всего это походило на стекло. Вскоре они были совершенно уверены в этом. Они подошли совсем близко.

Но между ними и краем неба на зеленой траве лежало что-то настолько белое, что даже их сильные глаза едва могли вынести эту ослепительную белизну. Они подошли ближе и увидели, что это Ягненок.

– Подойдите, позавтракайте, – произнес Ягненок. Голос его был сладок, как молоко.

Только тогда они заметили, что в траве горел костер, а на нем жарилась рыба. Они уселись на траву и съели рыбу, почувствовав голод в первый раз за много дней. Эта рыба показалась им вкуснее всего, что они когда-либо пробовали.

– Пожалуйста, Ягненок, скажите нам, – попросила Люси, – здесь ли лежит путь в страну Аслана?

– Не для вас, – ответил Ягненок. – Для вас дверь в страну Аслана открывается лишь из вашего мира.

– Как! – удивился Эдмунд. – Разве из нашего мира тоже есть путь в страну Аслана?

– В мою страну ведут дороги из всех миров, – ответил Ягненок, и, когда он сказал это, его белоснежная шерстка превратилась в рыже-золотую, он увеличился в размерах и оказался самим Асланом.