— Ты же понимаешь, что эта тварь за гранью твоего понимания? — предпринял я последнюю попытку.

Сильных надежд, что он чудесным образом образумится, я не питал. Скорее, пытался вытянуть крупицы информации. — Ты же сейчас не мне или Гильдии гадишь, если уж тебе она так важна. Хостер прикончит нас обоих, и весь город в придачу!

— Не прикончит, а ассимилирует. Защита Стены от энтропии важнее.

— Энтропия? О чём ты?

Вязь тяжело вздохнул.

— Это вопрос конкуренции, — насмешливо пожал плечами Вязь. — Тебе не понять.

— Какой конкуренции, если у всех проходчиков общая цель?

— Это цель черни, болван! — замотал головой некрозодчий.

— Тогда в чём твоя?

Он скривился, но всё же ответил:

— У каждого живого существа главная цель — выжить. В дикой природе, или в реалиях Стены, численность выживающих особей контролирует естественная среда. Когда популяция становится слишком большой, ей начинает не хватать ресурсов и вид, или выжирает все ресурсы подчистую и погибает, либо рост популяции замедляется, или даже частично обращается вспять.

— Хочешь сказать, на Стене слишком много проходчиков? Ты в курсе, что большинство секторов — вымершие? Некоторые, кстати, по вине Хостера.

— Как думаешь, смерд, откуда берутся ресурсы? Стена по-твоему рождает их из воздуха? У неё тоже есть ресурс. И когда он закончится, всему придёт конец. Она уже сейчас разваливается, не в силах поддерживать вашу активность. Чтобы пройти Стену, достаточно просто пытаться. Попыток достаточно, чтобы однажды пол под тобой треснул, и ты рухнул на дно в суп!

— Куда? — я подумал, что ослышался.

— Первичный бульон из цепей, — скривился Вязь. — Не смотри так. Это теоретическая выкладка Змея.

— То есть это только его предположение? — уточнил я. — В реальности никто не видел, что там?

— Ты что, подписался на это из любопытства?

— Почему нет? Слышал про манию тари? Здесь так же, только мне нужно знать ответ. У тебя он есть?

— То, о чём ты говоришь — невозможно, смерд. Наслушался бредней сломанной куклы с комплексами? — Вязь кивнул на Белую.

— Ты не выйдешь отсюда живым, — не выдержала сама Белая.

Я неодобрительно посмотрел на неё, но та упрямо буравила взлядом некрозодчего.

— Кто знает? — хмыкнул он. — Впрочем, даже если так, разве это что-то меняет?

— Что ты делал с терминалом? — спросил я, понимая, что дальше диалог точно пойдёт не в ту степь. — Как ты провёл сюда Хостера и как смог активировать терминал смотрителей, будучи расходником?

— Очень просто… — улыбнулся некрозодчий. И улыбка его стала чёрной. Он развёл руки в стороны в картинном жесте и отрицательно покачал головой. А затем рядом с ними возникли ещё три пары белых перчаток, застывших в воздухе. Остаток фразы он договаривал уже двоящимся голосом. — Я͖͆ ̗ͤн͓̀е̳ͨͫͅ ͕͖̅̀о̱̭͔ͭ̈̉дӥ̗̩̭́͒͌н̻̯̩̞̑͗̒̚!̤̼̣̖̏̂̂ͤ

Все восемь рук, две родные и шесть от метанекроида.

— Я многолик и вездесущ, Арктур, — прошелестел механический, будто пробивающийся через помехи радиосвязи, голос Хостера. — Я метанекроид, и я никогда не бываю один!

Вырвавшиеся из пола лозы с волной обновления устремились к стене из рук и принялись оперативно её разрывать. Белая, словно спущенный арбалетный болт, мерцанием перешла за неё.

Но выйдя из короткого портала, она столкнулась с двумя каменными кадаврами, восставшими перед ней из пола Обсерватории.

Следом через барьер перескочил Кот, имеющий схожий навык, а на той стороне его уже ждали выросшие из пола каменные руки.

Шестёрка рук за спиной Вязя вспыхнула зелёным пламенем, превращаясь в крылья.