— … Цепь помогла нашей группе пройти десятый, пятнадцатый, двадцатый… Но затем мы угодили туда… Во мрак. Знаешь, люди очень сильно недооценивают страх и боль. Кажется, что всё можно перетерпеть, но это не так. Бывает такая боль, от которой сломается кто угодно. Бывает так, что душу раздирает на части, а внутри чувствуешь такое отчаяние, что начинаешь мечтать о настоящей окончательной смерти.

Скелет на миг завис, затем медленно опустил голову.

— Я ошибся, Артур. Чернота сломила нас. Я допустил критическую ошибку и погубил всё… — вдруг сказал он. — Я был таким же, как ты. Грезил лаврами покорившего Стену, основал цепь… Я, Лея, Аси… нас было очень много и у всех были свои мечты. Всё это обернулось против нас и разрушило всё, что я создал. Разрушило моими руками.

— Чернота? Ты говоришь про землю аномалий?

— Да… это место называют и так, — сказал король. — Я не знаю, что на самом деле такое земля аномалий, но знаю, что каждый её видит по своему. Она создаётся под каждый рейд специально такими, чтобы мы не могли его пройти… нет, не так. Она создаётся таким, чтобы уничтожить тебя, извратить саму твою душу… Вот что она такое.

— Что конкретно ты видел? Названия существ для справки в системе? Новые виды цепей? Миазмы? — не удержалась Белая.

— Всё, что в конечном итоге будет подтачивать твою волю…

— Снова никакой конкретики!

— Ты так изменилась за последнюю жизнь, белый цветок… Конкретика тебе не поможет. Пересбор создаст такую сеть локаций, которая убьёт лично тебя. Но я оставлю тебе свои дневники. Там мало информации, но это честная работа. После того, как мы вышли из черноты, я больше не прикасался к ним. Они под моим троном.

Белая задумчиво кивнула, затем посмотрела на мрачную Альму.

— Не все дары ведут к благу, Артур, — продолжил король. — Земля аномалий подарила нам одну вещь, которая помогла вернуть часть навыков прошлых жизней.

— Где этот артефакт сейчас? — уточнила Альма.

— Сейчас этого предмета больше нет, — ответил король. Девушка скривилась, а Мракрия продолжил. — Достаточно и того, что он сделал с нами. Вместе со всеми силами, что давали воспоминания, они передали всю боль, что была в них. Чернота была не только вокруг нас, она пробралась к нам в души. Она дарит тебе то, от чего ты ни за что не откажешься. Но цена будет слишком высока. Для нас этим оказалась память, к который мы были не готовы.

— Поэтому ты лишил себя человеческой части и стал королём техноцита? — спросила Эстель. На то, что она здесь я даже внимания не обратил, но её рассказ короля тоже чем-то затронул.

— Когда мы… то что от нас осталось, вышло оттуда, нас сложно было уже назвать людьми. В приступе паники, я слился тогда с ядром этого этажа, а затем заковал себя в броню из его стража. Я думал тогда лишь об одном — остановить эту боль. У меня болело тело, душа и казалось, сами мысли режут меня на части. Я злейшему врагу никогда не пожелаю такой участи.

— И… ты стал королём механизма? — повторил я вопрос Эстель.

— Я… и не я. Во мне было много от механизма, и я знал, как сбежать от себя. Это ложь, что от себя нельзя убежать. Можно. Нужно лишь перестать быть человеком и подавить духовный ресурс. Я… я сдался, Арктур. То, что я увидел ниже, сломило меня. И я отдал контроль над телом кибернетике. Машина не чувствует боли… так я думал. У нежити не бывает чувств. И у нежити может быть душа. Душа, которую подавляет алгоритм работы стража этажа. Он почти такой же, как у Далахан.

— Поэтому ты говорил, что если подключишься к проводам, то независимо от желания нападёшь? — поняла Сайна.

— Да, — ответил Мракрия.