К счастью, это заметил я, потому ударил изо всех сил лучом жизни, и тварь мгновенно рассеялась.

— Мерлин, бомбу! — вскрикнул я, отдавая приказ.

Мелькнула ослепительная вспышка — алхимик не подвёл, и сработал буквально через секунду.

На миг вся улица озарилась ярким светом, раскрывая перед нами смутные силуэты, метнувшиеся в разные стороны.

— Вот и кошмары, — сказал я. — Знать бы ещё, могут ли ненастоящие монстры прикончить.

— Могут, — уверенно сказала Синица. — Уверен, что это они?

— Если только мой луч не научился их ваншотить, — хмыкнул я.

— Сила кошмаров в твоём страхе. Если ты их боишься, они получают оружие против тебя.

— Походу они принимают вид того, в кого превращаются, — заметил Мерлин.

— На сколько бомб тебя хватит? — спросил я.

— Где-то ещё на десять.

Я бросил взгляд в сторону Альмы. В крайнем случае, она может передать часть сил через санацию. Но это на самый крайний случай. Лишать целителя маны — самоубийство.

— Идут, — тихо предупредила Тия и шагнула вперёд, выставив серп.

Туман вновь окутал нас со всех сторон, и на самой границе видимости замелькали смутные тёмные тени. Следующей целью стала Сайна, и из тумана ей под ноги вывалилась странная тварь, состоящая из множества покрытых плесенью сросшихся тел крыс.

— Ваа-а-а-а! Ма-ама! — взвизгнула механистка, отскакивая назад и неуклюже валясь на пол.

В фигуру тут же врезался вестник ионитов, врубив свой алый свет. Как и говорила Сайна, на кошмаров он впечатления не произвёл.

Зато его произвёл на меня Мерлин, когда протянул руку к врагу, и тот засветился изнутри, покрываясь разломами от распиравшего его сияния, и тварь не просто развеялась дымкой, а растаяла окончательно, оставив после себя лишь стеклянный шарик с чёрным облаком внутри.

— Это что? — сразу спросил я.

— Попробовал «заразный свет», — отмахнулся Мерлин, — Выглядит круто, но световая бомба лучше, — и затем обернулся к механистке. — А ты, значит, боишься крыс?

— Это была не крыса, — без капли веселья ответила мрачная девушка. — Это хиртус.

— Кто?

— Видел, его голову с белой плесенью? Настоящий хозяин тела — эта плесень. Споры хиртуса попадают в питательную среду, и постепенно заменяют собой все внутренности, пожирая жертву и превращая в грибную колонию ещё при жизни. Это монстр с четвёртого этажа, но заражение им — самая страшная смерть, что я знаю.

— Идём дальше, — скомандовал я. — Медленно и не сводя глаз с тумана…

Быстро бы и не получилось. Мы встали в круг, и брести так по локации было неудобно, но слишком спешить и пытаться прорваться, тупо пробежав, я счёл слишком опасным.

В тумане мелькнули громадные очертания техноцита. По коже прошлись мурашки. Перед глазами всё ещё стояла картина расправы над корвитусами, которых ещё недавно я считал почти непобедимыми.

Уровень сложности как-то резко повысился. Теперь уже у меня самого было чувство, что мы забрели в локации, которые нам не по зубам.

Но конкретно эту мы преодолеть были обязаны.

За ней находится последняя лока перед наградной, где можно будет отдохнуть… и пройти в портал. Надеюсь, хоть с ним не будет подставы… хотя, кого я обманываю? Конечно, она будет!

Вспышка ещё одной световой бомбы развеяла замахнувшегося полутораметровыми когтями монстра. Ещё бы несколько секунд, и кто-то из нас бы мог умереть. Мертвец в экзоскелете со смертоносными когтями был слишком быстр, чтобы пытаться уклониться.